ЕВРАЗИЯ - Утрата Россией Кавказа: перманентное обострение и пути выхода из системного кризиса

Россия стоит на пороге утраты Северного Кавказа. Если это произойдет, то станет первым шагом для дальнейшего распада России по принципу «домино». Поэтому данная геополитическая проблема должна решаться в рамках рассмотрения проблем национальной безопасности и целостности России как таковой.

Рассмотрим для начала предпосылки, которые сложились в 1990-х годов и продолжают реализовываться сегодня, к тому, чтобы потерять Северный Кавказ.

Во-первых, это утрата административного контроля со стороны Федерального центра за счет того, что в 1990-х и начале 2000-х годов по инерции на Северном Кавказе сложились этнические элиты, которые взяли под контроль все политические процессы, включая политические партии и всю общественную жизнь. Ярко выраженное этническое доминирование в политических элитах – первая предпосылка, которая создает фон для политического выделения Северокавказских республик из состава России.

Когда федеральная власть начинает игнорировать обычное право, тогда оно начинает устанавливать себя силовым образом: раз вы нас игнорируете, значит, сейчас мы вам покажем, что мы есть, что мы существуем.

Вторая предпосылка к потере Северного Кавказа – это утрата военного контроля, опять-таки в 1990-х годах на территориях республик нынешнего СКФО сложились т. н. этнические армии, т. е. по сути каждая республика имеет свою армию, неподконтрольную Федеральному центру, а подконтрольную местным политическим этническим элитам.

Третья предпосылка – это утрата культурно-цивилизационного контроля за счет массового оттока русских. Опять же это произошло в 1990-х годах, особенно в период двух чеченских конфликтов. Это говорит о том, что население этих республик, этносы, которые там проживают, больше не видит культурного присутствия большой России. Они не видят наличия русских нигде – ни в своей общественной жизни, ни в культурной, ни в политической. Русские, уезжая с Северного Кавказа, оставляют его на откуп местным сложившимся политическим элитам и тем небольшим, но очень боеспособным этническим армиям, которые сложились за этот период.

В каких проектах реализуются попытки оторвать Северный Кавказ от России? Назовем наиболее типичные, наиболее эффективные проекты, которые максимальным образом способствуют выделению Северного Кавказа из состава России. Во-первых, это проект «Великая Черкесия». Он предусматривает возможность выделения адыгов, черкесов, как их называли в позднеромановский и советский период, из тех территориально-административных образований, сложившихся на сегодняшний день, - в отдельное, самостоятельное территориально-административное политическое образование. А это предусматривает, ни много ни мало – разделение Карачаево-Черкесии на карачаевцев и черкесов, чтобы выделить оттуда черкесов; разделение Кабардино-Балкарии на кабардинцев и балкарцев, чтобы выделить кабардинцев; дальше адыги Адыгеи и некоторое количество адыгских аулов на территории Краснодарского края, которые разбросаны там некомпактно и довольно малочисленны.

Эти все территории предполагается объединить в единое территориальное пространство. Они не имеют общих административных границ, и компенсировать за счет адыгских земель их невозможно, потому что их очень мало, поэтому речь идет о том, что какие-то территории должны быть аннексированы в пользу этого проекта.

Во-вторых, совершенно очевидно, что в этом проекте рассматриваются территории нынешних республик целиком: так в Кабардино-Балкарии балкарцы не берутся в расчет, их предполагается подвергнуть этноциду, т. е. как этнос они должны раствориться в едином политическом кабардинском пространстве. То же самое грозит и карачаевцам, не смотря на то, что их в Карачаево-Черкесии больше, чем черкесов. Не говоря уже о Республике Адыгея, где адыгов всего 20%, соответственно, все остальное, а это в основном русское население, окажется на территории, каким-то образом, «Великой Черкесии». Так же предполагается, что часть Черноморского побережья – по Кубани, по Краснодарскому краю, вплоть до границ с Абхазией - тоже должна отойти в состав «Великой Черкесии», чтобы воссоединиться с Абхазией и выделить оттуда часть Абхазии.

Этот проект связан с колоссальным территориальным перекроем всего Северного Кавказа, который на Северном Кавказе без крови не обходится. Очевидно, этот проект дестабилизационный и хотя бы минимальные шаги к началу его реализации сразу выведут Северный и Южный Кавказ, если говорить об Абхазии, из равновесия и приведут к колоссальным по разрушительности последствиям.

Следующим проектом, настолько же опасным для Северного Кавказа, является проект политического этноцида в существующих административных границах т. н. «национальных государств», прежде всего Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии. Вот здесь речь идет, по сути, о создании предпосылок для формирования политической нации на базе каждой из этих республик.

Когда кабардинцы – доминирующие политически, - по сути, принудительным образом «кабардинизируют» всю Кабардино-Балкарию, приводя всех к единому политическому стандарту, создавая политическую нацию. И каждая перепись населения, которая проходит в этих республиках, как бы снижает количество нетитульных этносов, но так же и балкарцев становится все меньше и меньше почему-то, а русские выезжают за пределы республики, и, в принципе, все идет к тому, чтобы создавалась основа для кабардинского государства с подавлением всех остальных этносов, проживающих там. То же самое происходит в Карачаево-Черкесии и Северной Осетии – «осетинизация», - она очевидна, и количество русских, по данным многочисленных исследований, становится все меньше на территории Северной Осетии. Т. е. «осетинизация» происходит явная. Все это - еще одна проблема, которая является предпосылкой к потере Северного Кавказа.

И третья угроза – это создание моноэтнических анклавов в качестве предпосылки к дальнейшему провозглашению независимости таких моноэтнических образований на сегодняшний день, как Чечня и Ингушетия. Здесь культурно эти территории с Россией больше ничего не связывает. Там нет фактически русских, которых там осталось 1-2%, в районе статистической погрешности, что создает в этих республиках полное этническое единообразие. И тогда встает вопрос – а зачем нам Россия, если мы здесь живем – ингуши, чеченцы, и нам больше ничего не надо? Никакого культурного присутствия России на этих территориях нет.

Попробуем озвучить несколько тезисов для того, чтобы набросать наметки модели стратегии нашего государства на Северном Кавказе. Во-первых, нужно устранить юридический казус внутреннего устройства Российской Федерации. В мировой политологии под республикой подразумевается то, что в дальнейшем должно стать полноценным суверенным государством. Республика – это предпосылка к суверенному государству. Заложенная в конституции формулировка о республиках дает им юридическое право претендовать на суверенитет и независимость. Поэтому этот момент должен быть устранен на уровне конституции.

Очень полезной была инициатива Рамзана Кадырова по унификации названий глав субъектов федерации, когда он предложил отказаться в национальных республиках от понятия «президент» и просто перевести всех в ранг глав субъектов федерации. Это первый шаг к устранению такого явления, как «национальная республика» внутри РФ.

Следующий момент, который нужно обязательно учитывать, это разведение понятий светской и духовной власти на территории Северо-Кавказских республик. Вот здесь необходимо этнизацию власти отделить от политики. Для этого нужно прийти, условно, к некой симфонии властей. За политические, стратегические решения, за федеральное администрирование должны отвечать светские люди, политики федерального масштаба, а за развитие этносов, за сохранение их культуры, за быт, традиции простых людей должны отвечать духовные лидеры. Эти две сферы надо развести и упорядочить. Потому что когда они начинают сливаться, тогда модели поведения этносов начинают накладываться на модели поведения самого субъекта федерации, который начинает себя вести не как административная единица государства, а как такой уже большой этнос, т. е. начинает действовать в рамках обычного права, а не юридических нормативов. Без такого разведения невозможно двигаться дальше.

Далее нужно закончить процесс приведения местных светских законодательств в соответствие с федеральными законами. Светское законодательство должно быть отделено от обычного права. В то же время необходимо легализовать местные религиозные законодательства – уложения, адаты, традиции, - все, что в обычное право входит, - должно быть легализовано, тем более оно не должно подвергаться обструкции и полному игнорированию со стороны государства. Когда федеральная власть начинает игнорировать обычное право, тогда оно начинает устанавливать себя силовым образом – раз вы нас игнорируете, значит, сейчас мы вам покажем, что мы есть, что мы существуем. И дальше происходит то, что происходит сегодня на Северном Кавказе – взрывы, убийства, покушения и т. д. То есть, здесь необходимо использовать такую модель: теократия плюс конституция. Теократически нормы узаконить, но юридические нормативы строго привести к законодательству и к конституционным нормам.

Для того чтобы удержать Северный Кавказ в составе России, нужно начать процесс постепенной, плавной, в рамках закона и международного права экспансии на Южный Кавказ - политической, культурной, исторической, духовной.

Следующий шаг – более далекая перспектива, следующая за предложенными мерами, которые являются стартовыми возможностями для жесткого стратегического сохранения Северного Кавказа в границах большой России – это разведение понятий, в принципе, гражданского общества и этноса.

Если говорить об устранении административных границ Северо-Кавказских республик, то есть вообще уйти от понятия «республика», например, следуя дальнейшему объединению всего СКФО в Северо-Кавказский край, и приходя к устранению вообще «титульных» этносов из административных названий, следует сделать какой-то компенсационный шаг. И здесь можно было бы подойти к тому, чтобы сделать этнос юридической категорией, т. е. по сути ввести этнос в состав конституции. Таким образом, РФ по конституции будет состоять из 80 с лишним административных субъектов Федерации и двухсот с лишним этносов. Это конституционно должно быть зафиксировано.

Таким образом, этнос отрывается от каких-то конкретных границ, от конкретных территорий, и становится просто живым организмом. Ведь не предлагается каждому человеку обозначить административные границы его существования, бытия: вот ты существуй, человек, но за эти границы не выходи. Этнос – это живой организм, он живет где хочет, и по факту этносы расселены самым произвольным образом, при этом они остаются коллективным субъектом, единым организмом с едиными базовыми принципами социального устройства и коллективного существования. И как живые организмы их и надо воспринимать.

В рамках единого стратегического пространства Большой России этнос должен быть самостоятельной, отдельной юридической категорией, не привязанной к административным границам. Это снимает в принципе вопрос об этническом сепаратизме в целом.

Следующий момент, который нужно было бы учесть, - это устранение административно-национальных единиц, т. е. национальных республик, - это как следствие признания этноса юридической категорией. В этом случае Рамзан Кадыров становится имамом, чего он и хотел. Он становится духовным лидером, а место политической фигуры, политического менеджера в Чечне освобождается для какого-то политика федерального масштаба, который вне привязки к этносу управляет, администрирует это пространство.

Следующий момент, который важно учесть, - это создание условий для восстановления этносов в их изначальной форме. В советский период, и даже еще в российский поздний романовский период, путем чересполосного расселения сначала, а в советский период за счет создания единой политической модели советского гражданина, происходило размывание этносов. В этносоциологии это называется размыкание, когда этнос, как замкнутая система – живой организм – размыкается, входит во взаимодействие с другими этносами, разбавляется и такое искусственное размытие приводит к тому, что как цельный организм этнос уже себя не ощущает, но тем не менее продолжает действовать как коллективный субъект.

Легко заметить, что этносы не растворяются в больших мегаполисах, и очень с большими усилиями их удается интегрировать, они остаются коллективным субъектом, то есть не ассимилируются никак, не признают модели гражданского общества, а живут так, как им нравится, говорят на своем языке, общаются друг с другом. Это проблема не только России, но и других государств, Сейчас и Европа признает, что этот факт существует, политика мультикультурализма не принесла результатов. Даже в США американские социологи утверждают, хотя у них заниженные требования, что на ассимиляцию необходимо три поколения. Хотя к ним уже приезжают атомизированные представители своих народов, этносов, государств. А что говорить о России, в которой многие этносы сохранились практически в первозданном виде, несмотря на боле чем 70 лет советского перемалывания, атомизации и создания единого типа советского гражданина. У нас этносы практически нетронуты. На их ассимиляцию уйдет как минимум несколько столетий.

Для того чтобы создать гражданское общество на Кавказе, его нужно полностью растворить. Всех отделить – каждого от каждого, атомизировать, перемешать, а затем навязать единую систему социального поведения. Это задача, которую совершенно невозможно реализовать в обозримом, по крайней мере, историческом будущем. Это живые организмы, это их надо расчленить и умертвить, сделать чучела из этих этносов.

Тем не менее процесс их растворения и размывания пока не так далеко зашел, от изначального своего вида кавказские этносы недалеко отошли. Поэтому реверсивный путь, движение к изначальному состоянию этносов гораздо короче, нежели путь, который этносы должны пройти для того, чтобы раствориться в гражданском унифицированном обществе. Если для создания гражданского общества нужны столетия, то для того чтобы вернуть этнос в изначальные традиционные модели своего существования и пребывания, нужно приложить небольшие усилия, то есть возродить культурно-исторические традиционные модели их поведения, восстановить культуру, быт, формы хозяйствования, уклад, - то, что в этносоциологии определяется понятием гомеостаз. И этносы опять вернуться в свое изначальное гармоничное здоровое естественное состояние, и снова превратятся в живые организмы. Процесс изготовления чучел из этносов должен быть остановлен и пущен по реверсивному пути.

Важнейшим пунктом является возвращение русских на Северный Кавказ для того, чтобы вернуть культурно-исторический контроль над этим регионом, и для этого очень важно понять, что казаки тоже являются этносом, что казачество – это этническое явление. Необходимо прекратить процесс искусственного создания т. н. реестрового казачества, куда можно вступить как в общественное объединение, кому угодно. В Ингушетии все казачество – это этнические ингуши, это неправильный подход. Казаки – это этнос, нужно родиться казаком, чтобы родители твои были казаки, вырасти в этой культуре, в этой традиции. Эта этническая модель социального устройства казаков на Кавказе, она адекватна этносам, которые живут рядом с ними, поэтому только она может отвечать на те вызовы, перед которыми оказываются русские на Северном Кавказе.

И последнее: для того чтобы удержать Северный Кавказ в составе России, нужно начать процесс постепенной, плавной, в рамках закона и международного права экспансии на Южный Кавказ - политической, культурной, исторической, духовной. Потому что нельзя удержать Северный Кавказ без начала движения на Юг. Это движение на юг к Ирану, к стратегическому союзу, восстановление общей модели развития с республиками Южного Кавказа – Грузии, Азербайджана и Арменией, - без этого стремления к выходу в Индийский океан Россия не удержит Северный Кавказ. Если она закроется в нынешних границах, следующее, что она потеряет, - Северный Кавказ.