Грузия: враг или друг? Россия должна вмешаться

В Тбилиси, Батуми и других районах Грузии произошли крупномасштабные выступления оппозиции, которые закончились разгоном демонстрантов со смертельным исходом на площади перед парламентом страны. Бывший спикер парламента Нино Бурджанадзе характеризовала ситуацию однозначно: «В Грузии фактически началась революция». Есть ли России смысл как-то отреагировать на ситуацию в Грузии?

Грузинская оппозиция – кто заказывает, тот и танцует

События в Грузии в очередной раз подтверждают, что американцы, которые контролируют это государство, не будут держаться за Саакашвили. Вне зависимости от того, насколько проамериканским является нынешний грузинский режим, США легко пойдут на его смену для достижения еще большей дестабилизации и напряженности в отношениях с Россией. Это наглядно видно на примерах с арабскими революциями.

Но, с другой стороны, Саакашвили могут и оставить, если он вновь проявит рвение и активность в нападках в адрес России. Речь идет в первую очередь о дестабилизации ситуации у российских границ, на Северном Кавказе.

Именно в этой связи Россия должна вмешаться, так как любая дестабилизация в том регионе против наших интересов, а активность нынешнего грузинского режима угрожает интересам нашей национальной безопасности.

Это необязательно делать открыто, можно последовать американскому примеру и поддержать те силы, которые готовы работать на стабилизацию ситуации в Грузии. И это даже не обязательно должны быть пророссийские силы, они вполне могут быть прогрузинскими.

Главное – чтобы они не были проамериканскими.

Партию Нино Бурджанадзе (супруг которой уже признан виновным в организации нападений на полицейских) многие называют пророссийским сектором грузинской политики. Другие считают, что если Бурджанадзе придет к власти, то для России это будет еще хуже, так как она будет проводить ту же самую политику, но она не будет при этом такой одиозной фигурой, как Саакашвили.

Принципиальным же здесь является то, при чьей поддержке она придет к власти.

Бурджанадзе – политик и исходит из возможностей. Кто поддержит ее сейчас, в тяжелый для нее момент, на того она и будет ориентироваться. И если это будет Россия, мы вполне можем получить как минимум прогрузинского политика, сохраняющего нейтралитет Грузии и не бросающегося в объятия США.

Вполне возможно, что она будет даже испытывать некую симпатию к России, став политиком умеренно пророссийским, а это дорогого стоит. Понятно, что США также могут поддержать оппозицию, приведя ее к власти вместо Саакашвили. В этом случае в лице Бурджанадзе мы действительно можем получить еще более проамериканского лидера Грузии.

Именно поэтому нам необходимо включение в эту ситуацию. Тогда, возможно, революция продолжится в пользу России. Здесь возникает своего рода конкуренция за поддержку оппозиции между Россией и США.

А встречи наподобие той, что прошла 21 декабря 2010 года между Путиным и Бурджанадзе, становятся необходимым форматом взаимодействия, на итоги которого вполне можно рассчитывать, так как именно у Путина есть все возможности ангажировать Бурджанадзе-политика в нашу пользу.

Революция – как технология

Популярность политиков – явление наживное. Сегодня, как многие считают, Бурджанадзе и Кº непопулярны, но завтра, при приложении определенных технических усилий, картина может радикально измениться.

Любая революция или переворот с учетом таких возможностей становятся инструментальным явлением. Если Россия выразит намерение оказать поддержку какой-либо из сторон при нынешней ситуации в Грузии, то даже те политические силы, которые сегодня позиционируют себя как проамериканские, вполне могут выступить и на стороне России. Ибо политика – это искусство возможного.

Ведь и Бурджанадзе, и Саакашвили являются просто неким расходным материалом в большой американской игре, объектами американской стратегии. От них самих мало что зависит, не они решают, кто из них останется, а кто уйдет, так как это чистая технология с небольшими вкраплениями случайности.

Когда Бурджанадзе говорит о «бездумных действиях Саакашвили», она намекает на то, что он перешел черту.

Отдав приказ силовикам начать разгонять демонстрантов резиновыми пулями, газом и водометами, в результате чего погибли люди, Саакашвили включил инструмент насилия против своего народа. А это сейчас является отправной точкой для смены режима.

Только что подобные ситуации мы наблюдали в Тунисе, Египте и других арабских странах. Насилие в таких случаях должно подтолкнуть международное сообщество к тому, чтобы демонизировать Саакашвили и выключить его из системы поддержки Запада.

Фактор Абхазии и Южной Осетии

Независимость Абхазии и Южной Осетии – состоявшийся факт, признанный Россией и обеспечивающий безопасность народам этих двух республик.

Признание стало единственным способом спасти эти народы от этноцида – стирания самобытных отличий этносов путем приведения их к единому политическому стандарту.

Такова была цель националистической политики всех грузинских лидеров постсоветской эпохи начиная от Гамсахурдия и заканчивая Саакашвили, доведшим грузинский национализм до предельной точки.

Однако если мы собираемся задумываться о будущем региона, надо признать, что исключение Абхазии и Южной Осетии из состава Грузии – это не окончательно решенный вопрос.

В рамках единого стратегического пространства СССР и Абхазия, и Южная Осетия находились в составе Грузии, внутри ее административных границ.

Но эти границы были не государственными, а административными – это большая разница. И совсем другое дело – нивелировка осетин и абхазов под стандарт грузинской политической нации.

Этот вопрос не закрыт до тех пор, пока у нас с Грузией остается возможность возрождения нашего общего культурного, исторического и политического большого пространства.

Но очевидно также и то, что до тех пор, пока Грузия будет фрондировать с Россией, у нее будут территориальные проблемы. Ибо воссоединение возможно только вместе с Россией. И если Абхазия и Южная Осетия – это часть Грузии, то Крым – это часть чего? А Украина?

Большая Россия, в состав которой входят все эти пространства, – это живой организм. Границы подвижны, и нет границ, которые бы не менялись. Они всегда двигаются в зависимости от того, как народы воспринимают реальность, историю, кого видят союзником, а кого – противником.

Политическая программа как Бурджанадзе, так и других оппозиционных политиков содержит одно общее зерно – каждый из них обещает, что с приходом к власти Абхазия и Южная Осетия вернутся в лоно Грузии.

Это возможно. Но только тогда, когда Грузия вернется в Россию.

Дальше вместе – или еще один виток хаоса?

В Грузии в целом все еще очень сильны пророссийские настроения, что является необходимым обоснованием для участия России в судьбе народов, проживающих в этой стране, раздираемой американскими экспериментами последние двадцать лет.

Грузия ориентирована на Россию исторически, хотя нынешние ее правители и забыли об этом. Есть США, но они далеко, а вот с соседями, как утверждает грузинская традиция, нужно жить дружно. Поэтому-то в Грузии до сих пор еще любят русских и всегда любили.

Однако мы должны жить не только воспоминаниями, но выстраивать новое общее будущее, взяв в него все самое лучшее.

Сегодня наши отношения максимально ухудшились. Настолько, что хуже уже не будет. Но если Россия вмешается – появляется шанс перехватить инициативу, чтобы кардинально изменить картину происходящего, переломив ситуацию и вернув Грузию в единое пространство с Россией.

Или отдать Грузию на откуп американцам, пустив на новый виток хаоса и разложения?

Выбор пока есть.

• Оппозиция построилась – в очередь на выборы
• На розы рука не поднимается?
• Загнанных лошадей пристреливают
• Спи спокойно, Миша
• Грузия: национализм или империя