ЕВРАЗИЯ - «Спиной к соседу» как принцип

(Продолжение. Начало здесь.)

Объективной основой для оценки возникающих «на польском направлении» рисков военной безопасности России должен стать анализ направленности и динамики интеграции Варшавы в долгосрочные политические и военные планы Вашингтона на Европейском континенте в целом, и постсоветском (особенно вблизи российских границ) пространстве, в частности. Вероятность же и сроки возможной трансформации этих рисков в реальный, несущий военную угрозу национальной безопасности России потенциал должны оцениваться по реально достигнутой и непрерывно отслеживаемой степени (глубине) этой интеграции.

В созданной в Ираке американцами польской оккупационной зоне интересы США охраняли только полторы тысячи польских военнослужащих. Остальных рекрутировали в других странах. Причем, за американский счет.

Польша стала страной-членом НАТО в марте 1999 года и уже в апреле этого же года как полноправный участник Организации Североатлантического договора принимала участие в работе полувекового «победного» саммита альянса в Вашингтоне. Там же, уже при участии неофитов – Польши, Венгрии и Чехии, была принята новая стратегическая концепция НАТО. «Новизна» последней заключалась в том, что альянс, сохранивший после самороспуска Варшавского Договора и развала СССР, все, зафиксированные в тексте Североатлантического договора цели и принципы своей деятельности, и оставаясь, таким образом, последним реальным реликтом «холодной войны», провозгласил себя не только военным оборонительным союзом, но и организацией обеспечения глобальной безопасности и стратегической стабильности.

Продекларированная концептуальная трансформация, «логично» влекла за собой принятие двух кардинальных решений. Во-первых, - выход НАТО за пределы «традиционной зоны ответственности» (обороны собственной территории) в вопросах применения военной силы. Во-вторых, - проведение политики «открытых дверей» (неограниченного и постоянного расширения в зону постсоветского пространства и в направлении российских границ) с целью заблаговременного создания максимально благоприятных условий для наиболее эффективного применения альянсом военной силы, в первую очередь, против ослабленной «до приемлемого уровня» России. Таким образом, последовавшие за вступлением Польши в альянс, заявления некоторых представителей польского руководства, - «мы не повернемся спиной к России» («НВО» №007 (130) от 26 февраля 1999) звучали весьма странно. Ибо ко времени их произнесения, Варшава уже по меньшей мере десять лет «активно стояла» спиной к Москве.

Обеспечивая процесс вхождения страны в Североатлантический альянс, правительство Польши приняло Программу интеграции Вооруженных сил в НАТО и их модернизации до 2012 года. Как показало последующее развитие событий, «интеграционная» компонента упомянутой программы в контексте достижения практических результатов явно выделялась своей приоритетностью и доминировала над «модернизационной». И это не удивительно, ведь основой силового потенциала НАТО являлся и остается претерпевающий комплексную «революционную трансформацию» военный потенциал США, а посему, все вопросы заблаговременного создания благоприятных условий обстановки для его максимально эффективного использования имеют приоритетное значение и решаются в духе вашингтонских подходов. Последние же, опираются на американскую стратегию глобального военного присутствия и ее составную часть – Глобальный план перебазирования, реализуемый с целью ограничения возможностей влияния геополитических конкурентов Вашингтона в регионах планеты, жизненно важных для обеспечения американских национальных интересов. Напомним, что на постсоветском пространстве и в Европе, таковым для США является Россия.

Разумеется, в контексте нейтрализации стратегического потенциала ведущих геополитических и военных конкурентов, а также стран, бросающих амбициям США «региональные вызовы» (Иран, Венесуэла, Беларусь и пр.), реализация Глобального плана перебазирования подчинена и решению такой, чисто военной задачи, как обеспечение возможности нанесения по ним внезапного первого массированного удара. Таким образом, основы для формирования среды возникновения рисков военной безопасности достаточно ясны. Остается лишь относительно Польши проиллюстрировать сказанное конкретными примерами и напомнить о том, что Вашингтон со времени начала «холодной войны» и до сегодняшнего дня, несмотря на весь калейдоскоп непрерывно сменяющих одна другую «стратегических концепций», в обеспечении своей национальной и военной безопасности, по сути, руководствуется всего лишь двумя доктринами. Сталинской, советской, довоенной доктриной – «бить врага на его территории и малой кровью». И гитлеровской доктриной «блицкрига» - внезапного нападения на выбранную жертву, без предварительного, официального объявления войны...

Как уже было отмечено выше, «интеграционная» часть польской Программы интеграции Вооруженных сил в НАТО и их модернизации до 2012 года выделялась явной приоритетностью над «модернизационной» компонентой. Соединенные Штаты и НАТО последовательно и целеустремленно формировали обстановку и создавали инфраструктуру, для своей военной «интеграции» в постсоветское пространство, в направлении российских границ. На Пражском (2002 год) саммите НАТО было принято решение о «приглашении» в альянс семи новых государств, в т. ч. трех бывших советских республик, ставших «странами Балтии». Уже в марте 2003 года США и НАТО начинают процесс интенсивных консультаций с союзниками и партнерами в Центральной и Восточной Европе и потенциальными кандидатами в альянс, по вопросу размещения на их территории новых военных баз НАТО.

В принципе, проведение этих консультаций было одним из практических мероприятий, направленных на реализацию инициативы Вашингтона, выдвинутой двумя годами ранее. Последняя предусматривала размещение дополнительных американских сухопутных и воздушных военных баз, а также военно-медицинских центров на территории стран – новых членов НАТО. По сути, речь шла о реализации на европейском направлении элементов оборонной стратегии Дональда Рамсфелда 2002 года, известной под обозначением «1-4-2-1».

Министр обороны Польши Ежи Шмайдзиньский активно поддержал инициативу НАТО по размещению на польской территории военных баз США. Таким образом, в контексте рисков и угроз военной безопасности России на Западном направлении обеспечения военной безопасности понятия «военная база НАТО» и «военная база США» можно считать синонимами. Одну из авиабаз НАТО планировалось разместить в Бяла Подляска, в 30 км от Бреста. Еще одну базу США предполагалось дислоцировать в Минской мазовии, в 100 км от границы Польши и Беларуси. Третья планировалась к размещению в Повидзе, в центральной части Польши. Отметим, что во всех упомянутых польских городах уже имелись военные аэродромы. На четвертой базе, в Свентошове, предполагалось разместить подразделения сухопутных сил США и бронетанковые подразделения.

Интеграция США и НАТО в постсоветское пространство, естественно, требовала в первую очередь приведения с соответствие с требованиями стандартов НАТО инфраструктуры польских вооруженных сил. Поэтому уже в сентябре 2003 года руководство НАТО принимает решение об инвестировании до 2008 года 550 млн. евро в модернизацию военной инфраструктуры Польши. Указанные средства главным образом предназначались для модернизации семи военных аэродромов, двух портов и пяти баз обеспечения.

К концу 2003 года, альянс перечислил Польше 79 млн. евро из вышеуказанной суммы, которые были направлены на предварительное создание и развитие натовской инфраструктуры, обеспечивающей, в последующем, успешное применение коалиционных натовских (или американских) войск, сил и вооружений. Конкретно - на строительство трех новых радарных систем и модернизацию военно-морской базы Гдыня. Автор полагает необходимым сделать акцент на вышеупомянутом обстоятельстве, поскольку ряд отечественных экспертов, в оценке военных рисков и угроз, исходящих военной безопасности России с европейского (польского) направления, до сих пор руководствуются отжившими свой век подходами прошлого столетия. В частности, утверждается о «надуманности страхов» об исходящей от расширения НАТО в сторону российских границ (и расширения вообще) военной угрозе национальной безопасности России, поскольку на данный момент на территориях новых членов альянса никакого наращивания основных видов вооружений (танки, артиллерийские системы и пр.) не наблюдается.

Похоже, кое-кто просто проспал идущий уже более десяти лет процесс «революционной трансформации» вооруженных сил США и идущий ему вослед процесс трансформации коалиционных сил НАТО и национальных вооруженных сил членов альянса. Указанная трансформация наряду с прочим предполагает для стороны, «оказывающей помощь», развитие собственного потенциала стратегической и оперативной мобильности, позволяющего осуществить быструю переброску достаточного количества своих войск, сил и вооружений в заданный регион. А для стороны, «принимающей помощь», первоочередной задачей предполагает создание потенциала для обеспечения быстрого сосредоточения (приема) на выбранном направлении войск, сил и вооружений своих «спасителей».

И на территории Польши, как и других неофитов Североатлантического альянса, такой потенциал на средства НАТО и США последовательно и целенаправленно создается. Вопрос же о том, как и в каких целях этот потенциал по завершении процесса его создания будет использоваться, - для быстрого «оказания помощи» (в соответствии с официальной легендой) или для обеспечения возможности внезапного нападения, нанесения первого удара и нейтрализации потенциала российского ответного удара, - остается открытым. Можно лишь определенно сказать, что решение по этому вопросу будет приниматься не в Москве и без участи Москвы.

Вернемся, однако, к Польше. Активные попытки обозначить себя в качестве ведущего политического и военного партнера США на постсоветском пространстве и одностороннего манипулирования новыми европейскими союзниками-соседями, Польша предприняла уже в мае 2003 года. Военная агрессия США против Ирака, совершенная под лживым предлогом, имела одним из своих последствий военную оккупацию американцами этого суверенного государства. На помощь «стратегическому союзнику» в решении этого вопроса тут же пришла Польша. Ирак поделили на три оккупационные зоны – американскую, британскую и польскую. Почему именно Польше выпала такая честь, понятно. Если не считать Великобритании, именно Польша – представительница «Новой Европы» по американской градации – наиболее активно, хотя и преимущественно вербально, поддерживала действия Соединенных Штатов в Ираке. В созданной американцами польской оккупационной зоне интересы США охраняли только полторы тысячи польских военнослужащих. Остальных рекрутировали в других странах. Причем, за американский счет. Оплатил Вашингтон Польше и большую часть транспортных расходов на доставку ее живой силы и техники в Ирак.

Главная проблема, однако, заключалась в том, что для руководства оккупационным режимом требовался опытный штаб, а в польской армии такого не было. В Варшаве, надо полагать, сочли в данной ситуации возможным и полезным опереться на богатый немецкий «оккупационный опыт». Не многие в НАТО были готовы взять на себя подобную ответственность. Польша же смогла. Учитывая это обстоятельство, министр обороны Польши Ежи Шмайдзиньски выдвинул в Вашингтоне предложение использовать в целях военной оккупации Ирака и создания оккупационного режима структуры объединенного германо-польско-датского корпуса со штаб-квартирой в Щецине. Причем, сделал это предложение американцам без каких-либо предварительных консультаций с Германией, чем вызвал немалое недоумение в Берлине.

Конституция Германии, как известно, еще несла в себе остатки тяжелого наследия «ялтинской системы» и не позволяла немцам использовать боевые контингенты Бундесвера где-либо за пределами национальной территории. Единственным исключением, появившимся на свет после напряженных и долгих дебатов в Бундестаге, была отправка контингентов Бундесвера на Балканы. Но и в этом случае, речь шла лишь об обеспечивающих, в основном инженерно-саперных подразделениях, занимавшихся восстановлением разрушенных мостов, дорог и разминированием. В случае же с предложением Шмайдзиньского речь шла о задействовании в Ираке полноценного многонационального боевого объединения.

Перманентная лояльность Польши любым «силовым инициативам» Дяди Сэма получила за океаном должную оценку. В декабре 2003 года для ведения переговоров о создании на польской территории американских военных баз в Варшаву прибыл заместитель министра обороны США Дуглас Фейт. По неофициальной информации, публиковавшейся в иностранных СМИ, обсуждался вопрос передислокации к 2006 году одной из американских воздушных баз с территории Германии (16 боевых самолетов) на Кшесинский (под Познанью) военный аэродром. Планы США были вполне логичны, ибо в период с 2000 по 2003 годы Кшесинский аэродром был модернизирован с расходованием на эти цели примерно 63 млн. долларов. К моменту столь своевременного прибытия мистера Фейта в Варшаву упомянутый аэродром полностью соответствовал стандартам НАТО и на нем дислоцировалось 3-е подразделение тактической авиации Воздушных сил Польши.

В рамках данной статьи автор не ставит своей задачей рассмотрение причин задержки развертывания американских баз на территории новых членов НАТО и, в частности, на территории Польши. Это вопрос отдельный. Совершенно определенно, однако, что данная задержка (как и последующие, в частности, по вопросу развертывания американской ПРО) никак не связана и никоим образом не является признаком «радикального пересмотра» Вашингтоном своих военных планов, подходов к формированию политики европейской безопасности и переоценки США своей роли и места в обеспечении оной.

В 2004 году реализация вышеупомянутой натовской программы модернизации военной инфраструктуры Польши шла в плановом порядке, на что было выделено примерно 115 млн. евро. Указанные средства (по заявлению заместителя министра обороны Польши Януша Земке) были направлены на реконструкцию военно-морских баз, военных аэродромов, модернизацию радаров, приобретение средств связи и навигации и совершенствование системы обеспечения горюче-смазочными материалами. В конце июня 2004 года в Быгдоще был открыт Центр по подготовке Объединенных сил альянса, ставший первой структурой НАТО в Польше. Командиром Центра был назначен генерал ВС Дании Петер Кинер, а его заместителем генерал ВС Польши Бронислав Квятковский. Новый учебный центр был определен в качестве единственного места для прохождения офицерами армий стран НАТО тактической подготовки, а командирами соединений (бригад и дивизий) подготовки к совместным операциям.

Одновременно, в Центре могут проходить обучение до 250 офицеров стран альянса. Параллельно с этими процессами, США продолжали переговоры со странами-членами НАТО о размещении элементов американской НПРО на их территории. Комментируя ход этих переговоров, министр обороны Польши Шмайдзиньский, поведал: «Сейчас проходят консультации на политическом уровне, и США еще не предложили размещения военных баз в какой-либо конкретной стране». Подобного рода заявления выглядели весьма странно, поскольку явно наводили на мысль о том, что США все еще сами не определились, от каких же все-таки угроз и кого должна защищать американская НПРО в Европе.

Стоит напомнить, что ко времени первоначального озвучивания на Пражском саммите НАТО (2002) идеи «европейской ПРО» (читай - идеи размещения баз НПРО США в Восточной Европе) «угроза» - Иран, была обозначена вполне конкретно. Последнее обстоятельство диктовало и вполне конкретный, и однозначный выбор оптимальной дислокации позиционных районов огневых и информационно-разведывательных средств планируемой противоракетной системы. На Пражском саммите НАТО, в качестве наиболее вероятных кандидатов для развертывания американской НПРО рассматривались Румыния и Болгария (хотя автор считает, что для самого эффективного парирования вышеупомянутой «угрозы» места, лучшего чем Турция и Израиль, было просто не найти).

В связи с упоминанием Румынии, несколько отступая от «польской темы», сделаем необходимую ремарку. Сейчас, как известно, Вашингтон, «вдруг» вернулся к первоначальной идее и заявил о намерении развертывания на территории Румынии элементов своей ПРО. По мнению автора, изначальный отказ США от выбора «румынского варианта» и перенос акцента на Чехию и Польшу был вызван большими надеждами вашингтонских стратегов на форсированную интеграцию в Североатлантический альянс Украины и Грузии. Размещение американской НПРО на территории этих стран, практически позволяло выстроить стратегический «противоракетный забор» по всему периметру российских границ на западном, юго-западном и южном направлении. Однако, с «натовскими перспективами» Киева к настоящему моменту возникла затяжная неопределенность, а пригороды Тифлиса после августа 2008 года находятся на дистанции залпа современных систем реактивной артиллерии, что делает любое размещение каких-либо элементов НПРО на территории Грузии весьма рискованной затеей.

«Взять Украину» штурмом и затащить ее в НАТО по накатанной колее, опираясь на Виктора Ющенко, США не удалось. И теперь, как представляется, Вашингтон, не отказываясь от своей цели, «отбрасывания России» и «расширения пространства НАТО», переходит к стратегии планомерной осады Киева. Затаскивать Украину в «атлантические структуры» и вытеснять Москву, теперь будут через Бухарест и Кишинев. Для чего, надо полагать, Киеву Соединенные штаты и ЕС предложат расширить свое участие в решении «приднестровской проблемы», направив в зону конфликта (где уже двадцать лет царит полное спокойствие) украинский миротворческий контингент. А Москве, единолично обеспечивающей прочный гражданский мир и военную безопасность в регионе, а также монопольно осуществляющей военный контроль за стратегически важным «Приднестровским плацдармом», будет предложено дать согласие на «расширение миротворческого формата» в регионе, за счет введения «в зону конфликта» украинских и европейских «миротворцев».

Никто из «официальных врагов» Вашингтона не располагает дальнобойными и высокоточными ударными средствами, необходимыми для нанесения ударов по местам дислокации американских сил на территории Польши.

Процесс предварительного «разжижения» военного присутствия России в Приднестровье и ее последующего принуждения к «военному уходу» из региона, логично и грамотно сопровождается процессом наращивания военного присутствия в регионе США. Для чего и используется «вновь возникший» вопрос размещения американской НПРО в Румынии. Сегодня, однако, стационарные шахтные ракеты-перехватчики наземного базирования - GBI в Румынии Вашингтону без надобности, а вот батареи ЗРК «Патриот» могут быть весьма полезны. В частности, для обеспечения, в соответствующих условиях обстановки, действий американской и румынской военной авиации и противодействия действиям российской военной авиации. В частности, ее взаимодействию с российским Черноморским флотом. Но это тема отдельного разговора.

Вернемся к Польше. В конце марта 2006 года, руководитель Агентства ПРО США (Missile Defense Agency) генерал-лейтенант Генри Оберинг подтвердил намерение Пентагона разместить в одной из европейских стран ракетную базу, которая станет одним из элементов, находящейся в стадии создания системы НПРО. Генерал подчеркнул, что активный интерес к размещению ракетной базы на своей территории проявляют Польша и Чехия. Мотивируя намерения Пентагона по размещению базы противоракет в Европе, Оберинг указал на то, что противоракетную оборону необходимо обеспечить не только для объектов, находящихся на территории США, но и для американских сил, дислоцированных за границей, а также для союзных государств.

Обратим внимание на невольно сделанную генералом Оберингом расстановку акцентов в приоритетах. Сначала упоминается необходимость защиты дислоцированных за границей американских сил и лишь затем - защита союзников. Однако, в соответствии с упомянутым выше натовским планом модернизации военной инфраструктуры Польши, «защищаемые» от ракетных ударов американские силы могут присутствовать на польской территории только в формате дислоцированных на постоянной основе авиагруппировок ил, прибывающих на польские аэродромы и в польские порты «для оказания помощи» союзному государству американских сил поддержки. Напомним, что никто из «официальных врагов» Вашингтона – Иран, КНДР, Сирия, Венесуэла, Куба не располагал и не располагает дальнобойными и высокоточными ударными средствами, необходимыми для нанесения ударов по местам дислокации и / или развертывания американских сил на территории Польши (равно, как и других европейских стран). Зато такие средства есть у России и, по достижении соответствующего соглашения, они могут быть развернуты на территории Беларуси.

В дальнейшем к развитию «противоракетных» инициатив и идей пентагоновских стратегов подключились фигуры более крупного калибра. США, как известно, это не Россия, где при решении вопросов обеспечения военной безопасности и оценке рисков и угроз военного характера мнением военных интересуются в последнюю очередь и с большой неохотой. К зависти российских военных, на генералах Пентагона не лежит клеймо сторонников «старых подходов» и носителей «мышления времен холодной войны». Надо полагать поэтому, пентагоновские инициативы времен холодной войны, такие, например, как «глобальная ПРО», в итоге, находят поддержку администрации. Вопрос лишь в сроках и надписи на вывеске - «республиканцы» или «демократы».

14 августа 2008 года замминистра иностранных дел Польши Анджей Кремер и замгоссекретаря США по вопросам безопасности и контроля вооружений Джон Руд подписали соглашение о размещении на территории Польши ЗРК «Патриот», являющихся элементом, интегрируемым в НПРО США. Из сказанного американскими представителями при подписании упомянутого соглашения вытекало, что ЗРК «Патриот» совместно с планируемым к размещению на территории Чехии радаром обеспечат оборону против баллистических ракет, которые могут быть произведены т. н. «непрогнозируемыми государствами».

Чехия, как известно, подписала договор с США о размещении до 2014 года американского радара НПРО на своей территории уже 8 августа 2008 года. В соответствии с подписанным соглашением, на территории Польши предполагалось разместить 10 ЗРК «Патриот» с 96 ракетами и до 2012 года для обслуживания этих ЗРК в Польше должен быть размещен постоянный американский гарнизон в составе 110 человек. Соглашение предусматривало также проведение Польшей и США ряда мероприятий, направленных на совершенствование военного сотрудничества и предусматривающих, в т. ч. предоставление Польше гарантий американской защиты, в случае нападения на Польшу со стороны третьих стран.

Негативная позиция России, обещавшей в ответ на развертывание элементов американской НПРО в Европе не только размещение дополнительного вооружения в Калининграде, но и перенацеливание части своих стратегических ракет на потенциальные цели в соответствующих европейских странах озвучивалась многократно и, похоже, никем в США и НАТО серьезно уже не воспринимается. Президент России Дмитрий Медведев 24 ноября 2008 года заявил: «Россия совсем не стремится к размещению ракетных комплексов "Искандер" в Калининградской области, однако, это будет сделано, если только США не прислушаются к аргументам Москвы. Сегодня Россия еще надеется, что по вопросу НПРО, с новым президентом США, Бараком Обамой, будет возможно сформировать конструктивный и подтверждающий партнерские отношения обоих государств, диалог».

Обама вступил в должность в январе 2009 года и, как показал дальнейший ход событий, надежд главы российского государства на «развитие конструктивного диалога» не обманул. В апреле 2009 года, на двусторонней встрече в Лондоне ему удалось склонить Медведева к началу работ по подписанию столь необходимого для США соглашения по дальнейшему сокращению потолков стратегических ядерных вооружений. Практически через год в Праге соответствующее соглашение (Договор СНВ-3) было подписано. Таким образом, новый американский президент выполнил одно из «самых громких» своих обещаний, данных избирателям в ходе предвыборной кампании.

Процесс же развертывания элементов американской НПРО в Европе, приостановленный, очевидно, для уточнения наиболее оптимальной перспективной конфигурации «европейского сегмента» американской системы, к концу 2009 года снова возобновился. Теперь американцы сделали явный выбор в пользу варианта, представляющего наибольшую угрозу для военной безопасности России - развитие мобильных платформ-носителй ударных средств НПРО (надводных и воздушных) и обеспечении их оперативного развертывания вблизи российских границ, на любом из ракетоопасные направлений.

Параллельно, на территории Европы (Польша, Румыния), т. е. вблизи российских границ и районов дислокации российских сил (Черноморский флот, Балтфлот и Калининградский особый район), начинается развертывание т. н. американской «тактической ПРО» или «ПРО ТВД» наземного базирования на базе ЗРК «Патриот». Более года США и Польша вели переговоры об условиях размещения элементов американской системы НПРО на польской территории. В конце ноября 2009 года (напомним, в Белом доме Буша-младшего уже сменил «перезагрузчик» Обама), премьер-министр Польши Дональд Туск утвердил проект содержания двустороннего соглашения. Таким образом, документ о статусе сил США в Польше (Status of Forces Agreement, SOFA) был подготовлен к подписанию на межгосударственном уровне.

Детали проекта двустороннего соглашения не публиковались, однако, по словам представителя Пентагона Александра Вершбоу, на начальном этапе, - в последующие три года, американские комплексы ПВО «Патриот» должны были поставляться Польше только в учебной модификации. Первая батарея учебных комплексов с учебными боеголовками должна была быть поставлена вооруженным силам Польши в первом квартале 2010 года. В свою очередь, начиная с 2012 года, вооруженные силы Польши должны были начать получать комплексы ПВО «Патриот» в боевой модификации. Базу американских комплексов «Патриот» предполагалось развернуть недалеко от Варшавы. И слова мистера Вершбоу с делами не разошлись.

В конце мая 2010 года на базу вооруженных сил Польши «Моронга» (60 км от российской границы в 100 км от Калининграда) была доставлена первая батарея американских ЗРК. В сообщении, распространенном посольством США в Варшаве, заявлялось о том, что вместе с учебной батареей ЗРК «Патриот» на базу «Моронга» прибудет и американский военный персонал (более 100 военнослужащих). Батареи американских ЗРК будут находиться в постоянной ротации с целью обеспечения максимального задействования в их обслуживании польского персонала. Учебные модификации ЗРК «Патриот» будут находится на территории Польши в течение двух лет, а начиная с 2013 года, Польше будут поставляться боевые модификации данного ЗРК, предназначенные для уничтожения аэродинамических целей, баллистических ракет на дальности до 160 км.

В соответствии с соглашением, достигнутым между Варшавой и Вашингтоном в ноябре 2009 года, Польша позволила США разместить на своей территории военную базу, а Вашингтон, со своей стороны, обязался обучить польских специалистов эксплуатации американских ЗРК. В рамках процесса обучения польским специалистам, ежеквартально в течение одного месяца обеспечивается доступ к ЗРК. Надо полагать, в течение двух остальных месяцев квартала, «американские специалисты» будут вести радиотехническую разведку и мониторинг обстановки в воздушном пространстве Калининградской области, над соответствующей частью акватории Балтийского моря и воздушного пространства над территорией Беларуси.

Российский МИД по сему поводу традиционно выразил «озабоченность». В ответ представители американской и польской сторон традиционно заявили, что выбор места для американской военной базы на территории Польши не связан с какими-либо стратегическими планами Вашингтона. Такого рода совместные американо-польские заявления можно было совершенно без стеснения назвать нахальной ложью, ибо налицо была увязка как минимум с двумя американскими стратегическим планами. Во-первых, с уже упомянутым Глобальным планом перебазирования, во-вторых, с планом развертывания «европейского сегмента» американской НПРО. Заявления президента Медведева о готовности России «к адекватному ответу» в США и НАТО, надо полагать, никого особо не тревожат и никем всерьез не воспринимаются.

Словосочетание «ЗРК "Патриот"» в контексте Польши заставляет окончательно забыть об «иранских» и «корейских» баллистических ракетах. «Патриоты» на польской территории явно не для них. К тому же с подписанием и ратификацией Россией Договора СНВ-3 столь острая для Вашингтона и Запада «проблема иранских и северокорейских ракет», равно как и «ядерная программа Тегерана и Сеула», вдруг как-то отошла на задворки повестки дня. А на первый план назойливо выдвигается «проблема» российского тактического ядерного оружия (ТЯО), сокращать арсеналы которого с помощью российских единомышленников-«модернизаторов» из ИНСОР и всяких прочих «арбатовых» вознамерились вашингтонские «глобальные стратеги».

Бросим, еще раз, взгляд на карту. Польша граничит с семью государствами – Беларусью, Германией, Литвой, Россией, Словакией, Украиной и Чехией. Напомним, что на языке атлантистов «непрогнозируемым» является любое государство, проводящее самостоятельную политику, не подчиненную интересам США и НАТО. Кто же из названной семерки попадает в категорию «третьих» или «непрогнозируемых» стран, способных «напасть» на Польшу? И к тому же имеет, в рамках оборонительной доктрины, на вооружении ударные средства, для поражения и уничтожения которых предназначены американские «патриоты»? Ответы на эти вопросы оставляются на усмотрение читателя.

(Продолжение здесь.)