Осетинское слово

10 декабря должен был истечь срок принятия решения по статусу Косово, установленный ООН. Однако, сербское правительство решительно выступило против временных рамок в переговорах. Дело затянулось. В очередной раз. В любом случае, поскольку все попытки компромиссного решения проблемы одна за другой терпят крах, наиболее вероятным представляется вариант, при котором решение властей Косово об одностороннем отделении будет поддержано ведущими державами Запада.

В таком случае косовская тема станет важным прецедентом международной политико-правовой практики, в виду которого перед другими образованиями с проблемным статусом открываются известные перспективы, тем более, что некоторые из них имеют гораздо больше исторических, экономических и, наконец, гуманитарных аргументов в свою пользу.

В начале ноября порталом "Ossetia.ru" опубликовано интервью с президентом непризнанной Республики Южная Оетия Эдуардом Кокойты, который в преддверие решения косовского вопроса и в разгар кризиса грузинской государственной системы поделился своими мыслями о будущем республики. Впрочем, мнение осетинского народа нужно знать вне зависимости от положения дел в косовском вопросе.

На вопрос журналиста о том, как ему видится судьба южноосетинского вопроса в свете косовского прецедента, президент твёрдо заявил, что «статус Южной Осетии, равно как и Абхазии, со статусом Косово никак не связан». «Сегодняшнее Косово», - поясняет свою позицию г-н Кокойты – «это продукт агрессии НАТО против Сербии и военного развала государства, а Южная Осетия - продукт демократического развития. Косовские албанцы сами начали войну против Сербии и начали истреблять сербов, а мы ни на кого не нападали и никого не истребляли. В 1989 году мы обратились к руководству Грузии с просьбой всего лишь повысить статус Южной Осетии - чтобы она из автономной области (ЮОАО) стала автономной республикой в составе Грузии. Но грузинская сторона отказалась, более того, вообще ликвидировала Юго-Осетинскую автономию. Против нашего народа организовали геноцид, было уничтожено 111 осетинских сел».

Разоблачая политику двойных стандартов, применяемую западом в сфере решения международных и межрегиональных конфликтов, Кокойты отмечает: «На Западе говорят, что грузины боролись с сепаратизмом. А в чем тогда перед «демократическими» властями Грузии провинились ее граждане-осетины, которые проживали вне ЮОАО - в Кахетии и Гуджаретском ущелье? Ведь оттуда было больше всего беженцев, 100 с лишним тысяч человек. Вот этот вопрос хочу адресовать правозащитным организациям».

Описывая ситуацию с положением грузин, проживающих – как правило, компактно – на территории Южной Осетии, Эдуард Кокойты заверяет, что никакого их притеснения по национальному признаку в республике нет, никто не вмешивается в их внутреннюю жизнь. Особый подход к осетинским грузинам практикуется и в сфере образования. Мало того, г-н Кокойты утверждает, что «растет число граждан Грузии, которые просят политического убежища в РЮО»: «Недавний пример - целая грузинская семья из анклава. Их 11-летнего мальчика Гено Петриашвили похитили, вывезли в сопредельный район Грузии и держали в яме, чтобы склонить его отца, авторитетного человека, к сотрудничеству с МГБ Грузии. А отец обратился ко мне за помощью. Я отдал приказ силами госохраны РЮО и нашего спецназа провести операцию на территории Грузии. И мы сына отцу вернули».

Возвращение Южной Осетии в состав Грузии, по мнению президента, одинаково невозможно – вне зависимости от тех или иных государственных порядков, которые сейчас имеют шанс прийти на смену режиму Саакашвили. «История доказала, что сосуществовать с Грузией для нас очень вредно», - делится своими соображениями Кокойты. – «Мы подверглись двум геноцидам - в 1920-м и в 1989-1992 годах. Не говоря уже о культурном геноциде, когда нас заставляли разговаривать на грузинском языке и насильно перевели нашу письменность на грузинский алфавит. Какие бы силы ни взяли верх в Тбилиси - мы будем выступать лишь за цивилизованный и справедливый бракоразводный процесс с Грузией».

При этом глава республики трезво оценивает ситуацию и признаёт, что следующим после окончательного отделения от Грузии шагом должно быть объединение двух Осетий, то есть вхождение в состав Российской Федерации. Более того: «Де-юре мы никогда и не выходили из состава России», - заявляет Кокойты. – «Мы даже обращались в связи с этим в Конституционный суд РФ. В 1774 году представители единой Осетии добровольно вошли в состав Российской империи. Из десяти послов, которые были делегированы осетинскими обществами, шестеро прибыли с южного склона Кавказского хребта, то есть с нынешней территории Южной Осетии. Наши предки дали слово, и мы ему не изменим».

Что ж, звучит вполне солидно. Ведь глупо отрицать, что современные представления о легальности сложились на основании определённого статус-кво и имели своей целью придать доминации определённых сил и порядков дополнительный вес и устойчивость. Однако, в этом космосе легальности слишком много прорех, к тому же нормы его оказываются зачастую тесны для Политического, а порой и вовсе неадекватны ему. В тот момент, когда это обнаруживается, на поверхность общественного сознания всплывают более древние, более органичные и исторически закреплённые тенденции, связи и подходы к администрированию.

Недаром в речах национальных, региональных и государственных лидеров мы всё чаще слышим апелляции не к абстрактным нормам международного права, а непосредственно к народной воле. Без сомнения, относится это и к президенту Осетии, который заявляет, что цель его жизни состоит в служении своему народу.

Безусловно, в этом больше правды, жизни, больше честного отношения к политике, субъектами которой являются, прежде всего народы, а не инстанции. Война инстанций против народов – это всего лишь современный вариант завуалированной войны народов. Поэтому если народ стеснён инстанциями, то он либо запутался в своёй исторической судьбе, либо некий другой политический субъект совершенно сознательно, волевым образом вершит над ним это насилие.

Государство – это дом народа, который он должен строить сам, и который не должен для него превращаться в тюрьму.