«Все пропало! Шеф, что делать?»

Сегодня фундаментальный характер изменений в международных отношениях, связанных с новым позиционированием России, уже ни у кого не вызывает сомнений. Естественно, что самые маститые теоретики американского могущества сочли своим долгом высказаться на тему, расставив новые акценты и скорректировав некоторые положения.

Показательны позиции двух именитейших американских экспертов и практикующих геополитиков – Збигнева Бжезинского и Френсиса Фукуямы. Оба они являются убежденными сторонниками концепции либеральной демократии и поборниками распространения ее по всему миру. В то же время как знатоки исторических и геополитических реалий, в своем анализе они не могут не признавать, что положение дел складывается для США тревожным – вне зависимости от морального отношения к российской позиции.

Конечно, наивно было бы ожидать, что это отношение будет сродни симпатии, однако, по крайней мере, один из упомянутых деятелей – господин Бжезинский - превзошел в этом смысле все ожидания, сгустив в отношении России краски так, что дальше, кажется, уже некуда. Казалось бы, что от лукавого «шахматиста», не без доли самодовольства признавшегося в том, что вовлечение СССР в афганскую войну было задумано им самим в качестве уловки, можно ожидать более тонкого подхода, но не тут то было. Впрочем, в данном случае нас интересует совсем иной аспект его работы.

Статья, о которой идет речь, была опубликована еще до признания независимости Абхазии и Южной Осетии. Однако, уже тогда поведение России давало наблюдателям достаточно оснований считать, что глобальное доминирование США поставлено под вопрос. Если мы отбросим первую часть статьи Бжезинского, представляющую из себя отборную антироссийскую пропаганду, и сосредоточимся на том, какие рецепты разрешения ситуации он предлагает Америке, то увидим, что среди них нет ни одного достаточно сильного.

Консолидация демократического и республиканского лагерей по российской проблеме, систематические усилия по обеспечению поддержки Европы, угрозы заморозки американских счетов российских «олигархов», наконец, бойкот сочинской олимпиады – вот весь нехитрый арсенал средств воздействия, который предлагает своему руководству господин Бжезинский. Надо сказать, что на сегодняшний день добрую часть этого арсенала Америка уже истратила. Россия же, как мы можем убедиться, остается малочувствительной к этим воздействиям.

«Россию нужно заставить понять, что она рискует быть подвергнутой международному остракизму», - советует Бжезинский, и руководство Соединенных Штатов действует в полном соответствии с этой рекомендацией. Но от «заставить» через «понять» к «рискует» тянется слишком длинная цепочка, чтобы на успех этой операции можно было твердо рассчитывать.

В отличие от работы коллеги, текст теоретика «конца истории» был опубликован в первых числах сентября. Он носит название «Россия и новый демократический реализм», и в нем Фукуяма открыто признает: Америка получила от России пинка, и вина за это во многом лежит на самих Соединенных Штатах.

«США никогда не рассматривали отношения как торг, в ходе которого Америка поступается нужными ей вещами в обмен на вещи, нужные русским. Как вошедший в поговорку англичанин в разговоре с иностранцем, мы думали, что заставим понять себя, если будем повторять одно и то же все более громким голосом.

Эта позиция администрации Буша отразила баланс сил, существовавший в 1990-е годы, когда Россия была слаба и имела на руках мало козырей. Но ситуация изменилась. Контраст между организованным Москвой вторжением в Чечню в 1994 году и вторжением в Грузию в 2008 году разителен: как бы США ни критиковали поведение русских в борьбе с чеченским сепаратизмом, российская военная операция в республике была столь бездарной, что не казалась пугающим прецедентом. А сегодня все размышляют, где Россия применит силу в следующий раз», - признает господин Фукуяма.

Он откровенно критикует руководство США за ту поспешность, с которой оно признало независимость Косово и стремится развернуть ПРО в Европе. Это, по его мнению, влечет за собой частичную утрату морального авторитета, а также лишает США возможности давить на соответствующие кнопки в более подходящие моменты в будущем: «Администрация Буша превратила независимость Косово и появление системы ПРО в Польше в свершившиеся факты и лишилась возможности использовать их как разменную монету. О попытках примириться с Москвой, пока российские солдаты продолжают оккупировать часть грузинской территории, не стоит и говорить».

Следующие слова аналитика и вовсе звучат как приговор однополярным амбициям: «Два прошлых президента могли рассчитывать на американскую гегемонию и в экономике, и в безопасности. Для следующего президента это окажется невозможно, и одной из главных задач для него будет найти более удачный баланс между тем, чего мы хотим, и тем, чего мы в действительности можем добиться».

Из сказанного можно сделать один важный вывод: даже там, где идеологи американского могущества теряют способность держать тон и нисходят до пропагандистских штампов и откровенной лжи в отношении России, у них все же не хватает сил храбриться. Они просто вынуждены признать угрозу, которой объективно подвергается сегодня американское могущество.

По обоюдному мнению экспертов первой целью США сегодня является сдерживание стратегического потенциала России. «Но такая цель», - признает один из них, - «может быть достигнута только в том случае, если мир ясно даст понять Москве, что явно националистическая Россия не преуспеет в попытках создать новую империю в наше постимперское время».

Задача яснее некуда, однако, вопрос о том, кто кому и что способен дать понять, сегодня актуален как никогда. И то, насколько Россия может «преуспеть в попытках создать новую империю», зависит в том числе и от того, насколько успешно она справится с теми проблемами, которые ей попытается создать противник. Насколько мы можем судить со слов самого этого противника, проблемы эти отнюдь не из разряда критических. Так что переход от постимперского времени ко времени новых империй отнюдь не заказан, и ключ к этому переходу находится в наших собственных руках.