Сегодня – круглая дата. Ровно 20 лет прошло со дня августовского путча. Те люди, которые выступили в защиту Советского Союза как реальной России, большой России - России, являющейся наследницей всех предыдущих исторических формаций, от Киевской Руси через Московское царство до Санкт-Петербургской России и до Советского Союза, - они были правы. Иными словами, сегодня очевидно, что те, кто радовался и тем паче помогал развалу страны, являются историческими преступниками - они рукоплескали нашему поражению, они рукоплескали нашему упадку, и сегодня они, победившие в 91-ом году, выглядят абсолютно провальным грязными мерзавцами, которые нанесли запретный удар в действительно сложный этап нашей государственности. Да будут они прокляты! И Ельцин, и либеральные демократы, которые его окружали и содействовали распаду страны.

Сегодня очевидно, что ГКЧПистам не хватило двух вещей: ума и воли. Они отстаивали правильное дело, они противостояли распаду страны, но поскольку они не смогли его предотвратить, не смогли его избежать, а только ускорили процессы распада, то, соответственно, мы не можем назвать их героями. Все-таки герои - это те, кто идет за правое дело и бьется до последнего. К сожалению, ГКЧПисты задрожали, дали слабину и поэтому, наверное, никто, даже их сторонники, а я отношусь к сторонникам ГКЧП, не может назвать их героями. Да, они не герои. Они бились за правильное дело, они были правы, но не герои и, поскольку они испугались, они дрогнули, они отдали власть полной проамериканской либерально-демократической мрази, то и им тоже прощения нет.

Теперь те, кто выиграл. Сегодня мы видим, что они исторически полностью отвергнуты нашим народом. Уже Путин сказал, что распад Советского Союза в 1991 году – это колоссальная катастрофа, и так думает подавляющее большинство современных россиян. В принципе легитимность Путина и его курса связаны именно с этим – с осуждением 90-х годов. Поэтому мы можем сказать, что история уже начала расставлять все на свои места.

Августовские события перевернули все мое мировоззрение. До 19 августа 1991 года я был противником СССР, коммунизма, советизма и т. д., за эти дни я стал горячим приверженцем СССР, коммунизма и советизма. Я стоял 19 августа на Новом Арбате и на меня текла гигантская толпа тех, кто наивно хотел уничтожения великого государства, наслаждений, беспорядка, продажности, Запада и прочего недочеловеческого свинства. Я стоял у них на пути – рядом Влад Листьев брал у кого-то интервью – и думал об «одержимости толп». Я ненавидел тогда этих людей и всем сердцем желал ГКЧП «невозможной» победы. Я ненавижу этих людей и сейчас. В то утро я вошел в вагон метро, вдохновленный речью Анатолия Лукьянова, - навстречу человек с демократическим значком. Я ему: «Ваше время кончилось!». Он мне, с ненавистью: «Мы еще посмотрим!» Он, увы, оказался прав. Хотя кончилось совсем не «мое» время, но оно стало «моим» 19-20-21 августа. Наше время еще придет.

Со времени августовского путча прошло ровно 20 лет. И не смотря на то, что об этом написано немало книг и текстов очевидцев, это событие остается одним из самых темных, мало изученных и непонятных явлений новейшей русской истории. Такое впечатление, что драматические события августа 91-го окутывает какая-то мрачная тайна. Участники стараются уходить от прямых объяснений. Вопросов намного больше, чем ответов.

До августа тысяча девятьсот девяносто первого года мы жили в одной стране. После августа стали жить в другой. До августа тысяча девятьсот девяносто первого года имя нашей Родины было Союз Советских Социалистических Республик. Это было огромное континентальное государство, объединенное политической волей Москвы и признающее ценности социализма. По сути, это была евразийская империя с социально ориентированной экономикой, множеством народов и культур, мирно живущих на общей территории.

Конечно, между отдельными народами теплились противоречия и конфликты. Конечно, система социальной гарантий была парализована бюрократией. Конечно, неуклюжая система плановой, чрезмерно заорганизованной экономики не отвечала потребностям развития, не справлялась с поставкой товаров и услуг. Конечно, в обществе назрели усталость, разочарование, стремление к переменам. Конечно, Советский Союз вошел в фазу упадка.

Но – это была великая страна с огромным потенциалом и светлыми идеалами – справедливости, мира между народами, нравственными критериями. Эта гигантская империя, безусловно, подлежала модернизации и трансформации. Но ценного и прекрасного в ней было предостаточно. Каждый гражданин СССР имел необходимый минимум. Государство и вся политическая система давали социальную защиту, образование, воспитывали нравственный образ человека. Грань между добром и злом, разрешенным и запретным, достойным и позорным была проведена четко и однозначно. Конечно, заявленные идеалы сплошь и рядом не соблюдались. Но, по меньшей мере, они провозглашались и считались нормой.

Само существование СССР уравновешивало собой западный полюс, давая странам всего мира возможность выбора, предлагая альтернативу пути развития. И этой возможностью вовсю пользовались не только те страны, которые шли вслед за социализмом и СССР напрямую, но и те, которые искали собственную дорогу – эти страны назывались тогда «неприсоединившимися». Не присоединившимися ни к социализму, ни к капитализму. Но сама возможность такого «неприсоединения» обеспечивалась наличием СССР. Советский полюс создавал на планете геополитический баланс.

Эта гигантская социальная и пространственная конструкция могла быть модернизирована. И правящая верхушка Коммунистической Партии прекрасно понимала неизбежность преобразований. В перестройку стали прививаться элементы рыночного хозяйства, появились кооперативы. Были сняты запреты и ограничения с Церкви. Разрешили первые независимые политические и общественные образования. В то время они назывались «неформальными». И среди этих «неформалов» были как демократы-западники, так и славянофилы-традиционалисты, как социалисты и социал-демократы, так и либералы и апологеты капитализма. В обществе назревали предпосылки широкого идейного спора, осмысления положения страны в новых условиях, разрастались дебаты о выборе дальнейшего пути. Все это было до августа тысяча девятьсот девяносто первого года.

После августа тысяча девятьсот девяносто первого года не стало ни единой страны, ни социализма, ни многонационального единства, ни общественных дебатов о выборе пути, ни развития экономики. Все рухнуло. После августовского путча исчезла двухполярная система и началась планетарная гегемония Запада. Началось безраздельное господство США. Идеи социализма, социальной справедливости, солидарного экономического устройства общества были отброшены и осмеяны. Защищать их было больше некому. Об их эффективности всерьез больше говорить стало не принято. Распалась великая держава. На ее территории образовалось 15 независимых от вчерашнего центра и друг от друга государств. Слабых, бессмысленных, лишенных исторической базы и экономической перспективы. С ненавистью к советскому прошлому и русскому народу вместо национальной идеи. С грубым национализмом и без какой бы то ни было стратегии развития на будущее. Подавляющее большинство этих карикатурных образований уже спустя десятилетие было признано «несостоявшимися государствами» - failed states.

Американское стратегическое присутствие от границ Восточной Европы переместилось в самое сердце евразийского материка и вплотную приблизилось к границам нынешней России – уродливого и незаконченного остатка бывшего огромного тела. Общества в этих пятнадцати постсоветских странах, утратив старые ценности, новых так и не приобрели. Слепо копируя Запад, исповедуя принцип «тащи сколько можешь», отбросив само представление о человеческом достоинстве и нравственном идеале - постсоветские люди были вовлечены в водоворот разложения и упадка.

Больше не было высокой цели, больше не было ориентира в будущее, больше не было воли к преодолению. «Хоть день, да мой», «после нас хоть потоп», «кто не успел, тот опоздал», «каждый за себя» - эти подлые истины заняли место ушедшей в прошлое советской идеологии. Вместо реальной модернизации экономики ловкие проходимцы и любители ловить рыбку в мутной воде вместе с разложившимися чиновниками присвоили себе безмерные богатства недр, хитростью, вероломством и насилием захватили заводы и предприятия, земли и здания – все то, что было создано трудом целых поколений русских и советских людей. Рыночные методы привели к тому, что вся постсоветская экономика свелась к торговле природными ресурсами за рубеж и к закупке иностранных товаров. Изобилие импорта на прилавках лишь оттеняло нищету тех, кому не досталось от раздела пирога.

В 1991 году перестройка советской системы и ее модернизация, начатая реформатором Горбачевым, зашли в тупик. Значительная часть столичной интеллигенции, работников культуры и делегированные члены партийного аппарата, КГБ и комсомола сформировали по заказу сверху «демократическое движение». В политбюро ЦК КПСС эту линию курировал ближайший сподвижник Горбачева Александр Яковлев, заведующий идеологическим отделом. Это движение, да и большинство советников Горбачева – Чернов, Шахназаров, Шеварнадзе – полагали, что отказ от идеологического противостояния с Западом резко и радикально снимет все проблемы, накопившиеся в СССР. По их мнению, увидев, что Москва отказывается от продолжения «холодной войны» и ищет сближения со странами Запада, США и Западная Европа снимут давление и окажут стране всю необходимую помощь – в экономике, технологиях и товарах. Это и было «новое мышление» Горбачева. Отказ от своего собственного пути виделся залогом спасения ситуации.

В советских республиках ситуация накалялась подъемом националистических настроений. Здесь все беды и трудности возлагались на русских и провозглашались безответственные идеи: избавимся от Москвы, заживем как надо. Кое-где - например, в Киргизии, Казахстане, Нагорном Карабахе вспыхивали межнациональные конфликты. Впервые после Второй Мировой войны в СССР начала литься кровь.

Понимая, что Горбачев не справляется со своей задачей и вот-вот упустит всю ситуацию из рук, ряд высокопоставленных советских чиновников приняли решение о его низложении. Это вице-президент Геннадий Янаев, премьер-министр Валентин Павлов, министр обороны маршал Дмитрий Язов, министр МВД Борис Пуго, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, генерал Валентин Варенников, секретарь ЦК Олег Шенин, спикер парламента Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов, первый заместитель председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев – одним словом вся властная верхушка СССР.

Пока Горбачев отдыхал на своей крымской даче в Форосе, в Москве этими людьми был создан Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению. Эти люди хотели спасти империю, удержать страну от краха, сохранить социальную ориентацию в обществе. Они встали на пути деградации и распада, бросили вызов нарастающей энтропии. Попытались преградить путь энергиям хаоса и анархии.

ГКЧП продержался три дня. В первый день казалось, что они смогут справиться со своей миссией. Во второй день чаша весов явно стала склоняться к тем, кто хотел продолжать следовать легкой дорогой и надеялся на спасение с Запада. На третий день ГКЧП сдался. Его члены бросились зачем-то в Форос, но были арестованы новой прозападной и ультралиберальной властью Ельцина. Владимир Пуго застрелился. Остальные участники провалившегося путча оказались в тюрьме.

Те, кто хотел спасти континентальную империю и сохранить социальную справедливость, проиграли тем, кто хотел разрушения, разделения и ничем не ограниченной свободы. Свободы от любых обязательств, от любой высшей цели, от любой ответственности.

Взяв в руки власть в период ГКЧП в эти драматические августовские дни тысяча девятьсот девяносто первого года, определенные силы в обществе так больше ее никому и не отдали. Режим Ельцина утвердился на факте победы над ГКЧП. И его идеология сформировалась окончательно именно тогда – в окруженном бессмысленными и жалкими танками Белом Доме.

19 августа девяносто первого года я проснулся под слова Лукьянова о том, что над «страной нависла угроза распада и создан Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению для ее спасения». По телевизору были отменены все программы и транслировался только балет «Лебединое озеро». В Москву были введены войска. Я отправился на Новый Арбат в депутатскую группу Союз к полковнику Виктору Алкснису, который тогда был известен как жесткий сторонник сохранения СССР и противник реформаторов. По Новому Арбату в сторону Кремля от Белого Дома двигался людской поток. Глядя на их нервные лица, отражающие бурные и крайне неясные эмоции я видел, что эта огромная живая масса хочет только одного – разрушать, разлагать, освобождаться от ограничений и обязательств, от ответственности. Это была армия хаоса, которая мобилизовалась не столько «за» что-то, сколько «против».

Большинство участников тех событий наверняка сегодня горько сожалеют или стыдливо избегают этих воспоминаний. Только совершенно невменяемые люди или откровенные враги России могут продолжать настаивать, что все было правильно. Но тогда им казалось, что они герои. Помню, как навстречу толпе бросился безумный Жириновский, требовавший порядка и подчинения ГКЧП. Толпа чуть не разорвала его, но он продолжал в своем стиле выкрикивать что-то из-за небьющегося стекла приемной Верховного Совета.

Виктор Алкснис, на компетентность и связи которого я рассчитывал, так как хотел принять активное участие в поддержке ГКЧП, оказался совершенно не в теме. К нему сверху, от ГКЧП или кого-то еще, никаких указаний и никакой информации не поступало. При мне ему звонил телеведущий Александр Невзоров, но и у него не было четких сведений. «Похоже, это подстава», - кричал он в трубку… Позже в редакции патриотической газеты «День» в таком же полном неведении я застал и Александра Проханова.

Время стремительно уходило. И становилось ясно, что члены Комитета не собираются использовать те общественные силы из числа патриотов и государственников, которые готовы были их активно поддержать – словом, делом, жестом, аргументом, в конце концов, выкриком. И наконец, стало мучительно ясно, что мы проиграли. Что у путчистов не хватило воли довести до конца задуманное. Что они испугались, ослабли и осели в нерешительности. Стали закрадываться подозрения, что это было фарсом. Что на самом деле игрой руководят иные силы и иные фигуры. А решения принимают иные центры… Воздух стал тяжелым и предгрозовым.

На наших глазах исчезала Империя, рушилась великая идея, по швам разлеталось государство, народы и нации расходились по далеким углам, чтобы, ощерившись, злобно смотреть друг на друга из гниющих самостийных нор. На тело русского народа обрушились неумолимые лезвия новых границ, рассекая национальную живую плоть, расчленяя единый организм, отделяя от него братские народы, культуры и этносы. Все произошло именно тогда, в эти августовские дни 15 лет назад. В терминах геополитики, это была колоссальная победа атлантистов над евразийцами. Началась эпоха однополярного мира. Америка повергла своего самого главного врага. Причем его же руками.

Тайна окутывает эти события до сих пор. Нет никаких сомнений, что мы имеем дело с заговором. С заговором против нашей страны, против нашей цивилизации. Этот заговор, увы, удался. Провалу ГКЧП Запад рукоплескал. Стратеги Вашингтона уже видели, как все будет развиваться впоследствии – как рушится страна, как постепенно отдаляются от Москвы постсоветские государства, как неуклонно перемещаются границы НАТО на Восток, как атлантистские военные базы окружают Россию с Запада и с Юга. И они были правы. Все произошло именно так. Беловежская пуща, где Ельцин, Кравчук и Шушкевич юридически оформили конец СССР, была прямым следствием провала ГКЧП. Горбачева же просто смыло. Он оказался между двух стульев – между провалившимися консерваторами сторонниками СССР и российскими реформаторами-западниками, готовыми сделать все, что прикажет Вашингтон.

20 лет назад мы потеряли СССР - нашу Родину. Страну, где многие из нас родились и выросли. Страну, которая дала нам пищу, кров, знания и убеждения.

То, что КГЧПисты побоялись кровопролития, никак их не оправдывает. История всегда делается кровью. За все надо платить. И после их провала кровь не перестала литься ни в Карабахе, ни в Абхазии, ни в Южной Осетии. Уже собирались тучи над Чечней. И уже приближался расстрел Белого Дома в девяносто третьем, где среди защитников окажутся многие из толпы на Новом Арбате и из бывших сторонников Ельцина. И тогда в 93 году у демократической власти – прикидывающейся мирной и пушистой - рука не дрогнула. И кровь пролилась, и танки выстрелили, а тысячи омоновцев, не колеблясь, жестоко избивали безоружных людей – представителей «гражданского общества», поднявшихся против проамериканских ультралиберальных реформ, против внешнего управления Россией, против атлантизма, против набирающей силу «семьи» и олигархии. Но это уже другие страницы нашей новой истории.

Стоит задаться вопросом: может ли повториться ситуация с ГКЧП в современной России? Да, конечно, потому что и Советский союз, и современная Россия – это империи, полиэтнические и поликонфессиональные. И есть сепаратистские силы внутри, есть внешние факторы, наши конкуренты и прямые противники, которые заинтересованы в нашем ослаблении и распаде. Соответственно, ситуация ничем принципиально не изменилась и поэтому, если мы не сделаем всех выводов из двадцатилетней давности, мы обречены на их повторение.

В России до сих пор нет интегрирующей идеологии, наше российское общество не более консолидировано, интегрировано, нежели общество позднесоветское – те же внутренние этнические и конфессиональные противоречия, поэтому мы обречены на повторение этого. Евразийство до сих пор не стало официальной идеологией, идеологией державы. Вместо этого нас кормят либеральными суррогатами, говорят об абсолютно неадекватной модернизации. Соответственно, отсутствие внимания к реальными проблемам современной России обрекает нас на повторение ситуации с ГКЧП.

Часть территорий, которые мы потеряли в 91-ом году, интегрировали в Российскую империю проще и лучше, чем те, которые мы сохраняем до сих пор. Южный Кавказ после своего присоединения – Азербайджан, Грузия, Армения особенных проблем российской империи не доставляли. А вот Северный Кавказ доставлял, и очень серьезно. Мы до середины XIX века пытались удержать эти территории. Сегодня оказалось, что те территории, которые более или менее благополучно существовали вместе с нами, Южный Кавказ, стали заграницей, а Северный Кавказ, который значительно сложнее удавалось интегрировать, находится в составе Российской Федерации. Это просто показывает, что ситуация далеко не снята, и, потеряв наших друзей, разрушив единство народов, единство территорий, единство державы, мы ничего взамен не обрели.

Те люди, которые празднуют провал ГКЧП и победу Ельцина, являются историческими преступниками, и если мы не осудим их, пусть даже символически, - я не требую крови, - но всенародно и откровенно, мы обречены на повторение того пекла: судьба Советского Союза постигнет и Российскую Федерацию.