Когда в Иране в 1979 году произошла народная революция, США зачастую находили удобным называть ее «террористической». Свою позицию американские политики обосновывали тем, что Иран нарушил нормы международного права, взяв в заложники сотрудников американского посольства в Тегеране (аятолла Хомейни обвинил их в шпионаже), минировал Персидский залив, неся ответственность за гибель американских солдат. Кроме того, Иран подозревали в организации взрывов против американских интересов в Ливане и других странах. Наконец, по данным спецслужб, на период конца XX века, иранцы были союзниками других «террористических» государств и групп. СМИ напрямую связывали рост терроризма с победой исламского фундаментализма в этой стране.

Однако, не все было столь однозначно. Исламская революция стала порождением процессов, развивавшихся в течение веков. Именно поэтому, имея антизападную (в том числе антисоветскую) направленность, она была нацелена также против исламских соседей Ирана. В 1980 году началась кровопролитная и разорительная война с Ираком (людские потери с обеих сторон составили около 1 млн. человек), продолжавшаяся восемь лет.

Чтобы понять причины такого глобального противостояния, необходимо учесть четыре важных фактора: 1) исламскую теорию и практику; 2) колониальное прошлое Ирана; 3) форсированную модернизацию в ходе «белой революции» 60-70-х годов ХХ века; 4) идеологию шиитского фундаментализма.

В исламе сложилось две позиции (оправдательная и бунтарская) в отношении мусульманских правителей, легитимность которых ставилась под сомнение, причем обе зафиксированы в Коране и отражены в хадисах, подкреплены обычаями и принципами более древних религий и цивилизаций Ближнего Востока. Так, в отношении первой мы, например, находим: «О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас» (Коран 4:62), а в отношении второй: «...Да не будут люди править несправедливо, ибо кровопролитие начнется среди них», «Когда люди видят злодея и не хватают его, Аллах накажет их всех почти также» (Изречения Мухаммада: CCIII:822, LXXVII:237).

Поскольку абсолютное большинство населения Ирана - шииты, то есть признают в качестве законных глав мусульман лишь потомков от брака праведного халифа Али с Фатимой, дочерью Пророка, история с убийством «несправедливого» халифа Османа (Али дал приют его убийцам и отказался их выдать) зародила первую шиитскую парадигму: установленный авторитет нелегитимен, повиновение авторитету есть вынужденная политическая необходимость; легитимность идет от Аллаха, следовательно, возможны вооруженное неповиновение и борьба с тираном. В целом, с точки зрения философии шиизма, после смерти Пророка и в еще большей степени после смерти Али тридцать лет спустя история приняла неправильный поворот.

Как известно, многие шиитские попытки завоевать власть заканчивались неудачей: подавлением восстаний, истреблением террористов, смертью или исчезновением лидеров. В 680 году случилось событие, оставившее глубочайший след не только в истории шиизма, но и в душах верующих. В местечке, где впоследствии возник иракский город Кербела, был убит внук Пророка и сын Али имам аль-Хусейн. Узнав о провале попытки своих сторонников поднять восстание и привести его к власти, имам не бежал, но двинулся навстречу противнику и стал ждать условий перемирия. Ему был послан сон, что примирения не будет и что его и его людей ждет гибель. Тогда он распустил свой отряд, оставив только ближайших последователей и родственников (72 человека) и, отвергнув плен, стал готовиться к бою с 4-5-тысячным суннитским войском. Хусейн принял мученическую смерть, став примером того, как надо подчиняться воле Аллаха, зная, что награда придет лишь после смерти.

В суннитском исламе шахид («пожертвовавший собой за веру») - тот, кто пал в битве; шииты прибавляют к этому мученичество тех, кто страдал в тюрьме, перенес пытки, был казнен за свою веру или действия. Такое понимание мученичества вызывает целую волну страдания и страсти, предательства и раскаяния, вплоть до добровольного жертвования жизнью во имя Аллаха. Поэтому шиизм часто становился религией угнетенного меньшинства.

Способствовало распространению шиизма и то, что народами Ирана издревле, задолго до ислама, было усвоено положение, что шахиншах есть воплощение божественного духа, который переходит от отца к сыну и присущ всем поколениям властителей. Это способствовало слиянию персидского мировоззрения с шиитским. Но все-таки основная причина его утверждения в том, что он служил укреплению государственности и независимости страны в условиях непрекращающегося противоборства с могущественным соперником - суннитской Османской империей. Шах Исмаил I, основатель династии Сефевидов (1501-1732), объявил себя не только светским главой государства, но и духовным главой шиитов, прямым потомком праведного халифа Али. Другие праведные халифы были обвинены в «святотатстве».

В Иране религия была выражением национализма. В конце ХVII - начале XVIII века Россия и Османская империя начали свое проникновение в слабевшую державу Сефевидов, ведя борьбу за Закавказье, Азербайджан и прикаспийские области. Тогда же шах пошел на подписание договоров о мире и сотрудничестве с Англией, направленных в основном против Франции и России. Впоследствии английский и русский послы неоднократно выступали в качестве посредников при урегулировании конфликтов с турками.

В начале ХХ века Средний Восток стал объектом острой борьбы между Великобританией, Россией и Германией за сырьевые источники и рынки сбыта. Европейские государства сумели получить важные концессии (добыча нефти, строительство дорог, рыбные промыслы, банковская деятельность и т. д.), то есть Иран оказался в состоянии экономической зависимости. В I Мировую войну он заявил о своем нейтралитете, но воюющие державы превратили его в театр военных действий.

После войны, несмотря на вывод Советской Россией русских войск, иностранное давление на Иран в целом усилилось. Страна вступила в полосу смены правительств и патриотических выступлений за полный суверенитет. Англичане, опасаясь разрастания коммунистической революции, искали нового лидера для отражения советской угрозы и восстановления стабильности. Им стал командир одного из отрядов иранской казачьей бригады Реза-хан, который в 1925 году был объявлен Учредительным собранием наследственным монархом.

Реза-шах понимал, что для достижения независимости необходимо развивать экономическую базу Ирана. Этой цели должны были служить, во-первых, поощрение западных инвестиций, прежде всего в нефтяную и банковскую сферу, и, во-вторых, завоевание расположения различных «центров силы» в самом Иране, в том числе шиитских мулл. Отметим, что в силу исторических особенностей установления шиизма клерикальная организация в нем имела более ярко выраженный церковный характер и была более независима от государственной власти, чем власть священнослужителей-суннитов. Статус шиитских улемов более подпадает под определение «социально-корпоративного сословия», имеющего четкие правила субординации. Определенную автономию этого слоя поддерживало владение землями и состояниями, а также расположение шиитского духовного центра вне Ирана, в Ираке, в священных городах Неджеф, Кербела и аль-Казимейн. Такое положение, с одной стороны, делало улемов влиятельной политической силой, а с другой - способствовало видению мира как священной иерархии во главе с клерикальной элитой.

Противоречивая политика шаха - вестернизация в сочетании с укреплением позиций религиозных деятелей имела далеко идущие последствия. В дополнение к этому он, желая создать противовес Великобритании, сблизился с фашистской Германией. Когда началась II Мировая война, СССР и Великобритания, опасаясь открытия нового фронта, ввели войска соответственно в северные и южные районы страны. В конце войны на севере усилились позиции революционеров и радикалов, а в Иране в целом развернулось массовое демократическое движение.

Во внешней политике шахское правительство продолжало лавировать между соперничавшими державами. В конце 40-х годов оно стало склоняться в сторону США. После событий 1953 года (неудачной попытки силой сместить правительство, проводившее демократические преобразования, в частности, национализацию нефтяной отрасли) шах был вынужден покинуть страну и уступить власть сыну Мухаммеду. В этот момент совпадение интересов самосохранения иранской монархии и США привели к радикальным экономическим преобразованиям. Президент Джон Кеннеди был сторонником «перехвата» революций в развивающихся странах путем реформ. Шах был заинтересован в политическом авторитаризме, необходимом для модернизации. Ускоренная программа реформ получила название «белой революции».

По мысли шаха, она должна была привести к ликвидации «эксплуатации человека человеком» через аграрную реформу (для деревни), и введение в действие закона об участии рабочих в прибылях предприятий и о продаже им акций (для города). Государство при этом выступало «представителем и защитником общества», а ислам понимался как цивилизационная доминанта, то есть скорее культурологически.

Высокие темпы развития экономики привели к усилению неравномерности в распределении доходов и росте различий в потреблении, стиле жизни. Сотни тысяч людей стали «ненужными», традиционные уклады не могли конкурировать с капиталистическим производством. Вожди шиитов, говорившие как бы от имени высшего авторитета, видели в реформах реальную угрозу исламской норме. Учитывая многовековые традиции народных массовых движений, шах усилил режим личной власти и поощрял репрессии спецслужб. В результате антишахский фронт стал очень широким, включив как противников «вестернизирующей модернизации», так и сторонников альтернативной - революционно-коллективистской модернизации и приверженцев политической либерализации. Соотношение сил в итоге сложилось в пользу шиитских улемов, сумевших повести за собой «базар» - мелких торговцев, ремесленников, крестьян.

В основу конституции Исламской Республики Иран (ИРИ) был заложен принцип «велайат-е факих» (букв. «руководство законоведа»), который означает веру в постоянно существующий имамат и верховное руководство государственными делами со стороны шиитского руководителя. Такой подход, скорее всего, втайне неприемлем для суннитов, расценивающих улемов как обычных мусульман, выполняющих религиозные функции.

Истина, по Хомейни, скрыта под несколькими вуалями - вожделением, тщеславием, высокомерием, любовью к власти, эгоизмом. Только когда они будут сняты, свет Аллаха засияет в душе верующего. Акт снятия этих вуалей, или смертных грехов, есть «большой джихад». Его завершение открывает путь плодотворной деятельности в мировой политике, а именно очищении общества от упадка, коррупции и тиранических правительств. Исполнение этих и подобных задач входит в «малый джихад».

В борьбу за политическое лидерство Иран привнес новый аспект - концепцию распространения исламской революции на все мусульманские страны, в особенности те, где существуют большие шиитские общины. Целью революции было объединение мусульманского мира, чтобы покончить с империализмом и сионизмом. Хотя ее «экспорт» должен был осуществляться мирными средствами (распространение «исламской этики», проповеди, воздействие на иностранных улемов и т. д.), Иран оставлял за собой право на защиту от внешних врагов, которое понималось им не только как защита отечества, но и как защита ислама. В таком контексте Ирак, например, представал не только агрессивной региональной державой, имеющей территориальные претензии к Ирану, но и являл миру образец «несправедливого правителя», отошедшего от законов ислама и угнетающего шиитов.

Эти идеологические построения объясняют и действия Ирана в Ливане, также имеющем крупную шиитскую общину. Когда Израиль в 1982 году ввел туда свои войска, иранцы ответили посылкой «Стражей исламской революции», которые стали действовать в стране под именем «Хезболла» (Партия Аллаха). С 1982 по 1985 год она наладила хорошие связи с другой террористической группировкой - «Исламским джихадом», которая начиналась как политическое движение в рамках «Братьев-мусульман». Лидеры «Хезболлы» (шейх Мухаммед Хуссейн Фадлалла, Аббас аль-Мусави и Сейед Хасан Насралла), оказывая финансовую и организационную поддержку ее боевым структурам, постарались публично дистанцироваться от террористических актов, что не только позволило им принимать участие в легальном политическом процессе, но и отвело от Ирана прямое обвинение в терроризме.