Вопрос о необходимости миссионерской деятельности Русской Православной Церкви является одним из самых важных в современной России, когда, наряду с возрождением традиционной духовности, активно распространяется оккультизм и сектантство.

С самого первого момента своего существования христианство вело труднейшую борьбу против различных пантеистических и дуалистических учений. Эти учения с самого начала пытались просочиться и в христианство, искажая сами его основы. И сегодня эти учения не исчезли и не прекратили своих попыток пробраться в церковь и разложить ее. Это тянется через всю историю христианства, и характерной особенностью лжеучений всегда была и остается способность разнообразно трансформироваться и видоизменяться, но действовать при этом по одной и той же схеме.

На Кавказские Минеральные Воды сектантство стало проникать сравнительно поздно, примерно с третьей четверти XIX века, когда православие уже прочно там утвердилось. А вот раскольники появились почти сразу, с первыми казаками-переселенцами. Поэтому миссию Русской Православной Церкви на Кавминводах можно разделить на два периода по основным направлениям деятельности: первый период - с конца XVIII века по 60-е годы XIX века, второй - с начала 60-х годов XIX века по 1917 год.

Первый период характеризуется интенсивной колонизацией Северного Кавказа русскими и Кавказской войной. В это время основным направлением миссионерской деятельности Русской Православной Церкви была проповедь христианства среди горцев-язычников - с одной стороны. И тонкая, деликатная работа по возвращению в православие казаков-переселенцев, многие из которых были старообрядцами - с другой. Эта миссия была тем более важна, что они являлись защитниками южных рубежей Российской империи.

Подтверждение этого можно найти в документах того времени. В отчете за 1895 год благочинный 2-го (Пятигорского) благочиния отец Павел Бартенев пишет: «Условия кавказских поселений в недавнем минувшем времени для завоевательных целей требовали людей сильных и предприимчивых, могущих встать лицом к лицу с воинственными дикарями-туземцами. При этом на вероисповедание пришельцев-завоевателей мало обращалось внимания. Поэтому раскольники получили на Кавказе такую свободу, какая возможна только за пределами государства Российского. И в настоящее время раскольники пользуются почти тою же свободой. Ограничить их в этом отношении трудно». К 1895 году в приходах 2-го благочиния насчитывалось 3 381 раскольник. Больше всего старообрядцев было в станице Ессентукской - 2 508 человек и в станице Кисловодской - 796 человек, а в остальных станицах и городах незначительно.

Вследствие заинтересованности русского правительства в заселении кавказских земель казаками православной церкви приходилось не только работать среди старообрядцев, но и заботиться о сохранении мирных отношений между ними и православными. Но между самими раскольниками часто возникали противоречия, так как они делились на три согласия: белопоповцы, беспоповцы и согласие австрийского священства.

В станицах Ессентукской и Кисловодской существовали старообрядческие церкви, впрочем, деятельность их строго ограничивалась и контролировалась. В станице Ессентукской была создана единоверческая Богоявленская церковь, освященная в 1836 году. В этой церкви находился холщевый антиминс 1645 года. На протяжении многих лет настоятелем церкви был миссионер отец Яков Матвеев.

Цель создания такого прихода заключалась в том, чтобы помочь людям выйти из «душепагубного» раскола и вернуться в лоно православной церкви. Но, как видно из сохранившихся документов, приход насчитывал всего 85 человек из 2 508 старообрядцев, проживающих в станице Ессентукской. И хотя во время проповеди и на исповеди священник объяснял, что без союза с православной церковью единоверие остается расколом, положение особенно не изменялось, и большинство старообрядцев не спешило в православный храм.

Но характер отношений между старообрядцами и православными изменился. По свидетельству отца Якова, «намеренного и заранее обдуманного оскорбления по отношению к православным храмам и духовенству со стороны здешних старообрядцев не замечается... если бы не пришлые старообрядцы из соседних губерний, в особенности - Черниговской..., то здешний раскол был бы безвреден для православной церкви». Он считал, что особую опасность представляли начетники, разъезжающие по станицам, ораторствуя на собраниях, понося и хуля православную церковь, обнося ее всякими нелепыми обвинениями.

В период I Мировой войны старообрядческие начетники вредили не только православной церкви, но и Российскому государству. Они в публичных беседах, куда приходили не только старообрядцы, но и православные, «отвергали присягу именем Божиим, принимаемую на верность престолу и Отечеству, как противоречащую заповеди - "не убий"». Тем самым они проповедовали сектантское учение, которое до этого периода было чуждо всему старообрядчеству.

Бороться с такими «проповедниками» православным священникам было очень трудно. Отец Яков Матвеев, миссионер с 30-летним стажем, так писал в 1914 году о своих методах работы со старообрядцами: «В противодействие пропаганде старообрядческих начетников принимаю такие меры: при вверенной мне церкви имеется хорошая библиотека... и у меня личная библиотека из 500 экземпляров. Любознательные старообрядцы часто приходят ко мне и просят книги... Вот тут-то и завязывается с ними беседа. Они знают меня как бывшего миссионера, поэтому часто предлагают мне возникающие между ними недоуменные вопросы для разрешения..., при этом они знакомят меня с их внутренней жизнью... Одним словом, во время таких дружеских разговоров старообрядцы высказывают всю свою уже не только казовую сторону жизни, но и закулисную изнанку ее. Книги здесь, под рукой, сейчас же по привычке нахожу и указываю им соответствующие предмету беседы места. При этом я стараюсь всеми методами повлиять не только на ум слушателя, но и на сердце его. Разъясняя спорные вопросы, я более всего обращаю внимание на раскрытие положительных истин, иллюстрируя их примерами из житий святых. Мне много раз приходилось наблюдать, что беседы религиозно-нравственного содержания больше располагают людей и смягчают сердца старообрядцев, нежели решение обрядовых вопросов».

Но, несмотря на такую тонкую и мудрую миссионерскую работу, число раскольников во 2-м благочинии не уменьшалось, а увеличивалось, правда, в основном, за счет переселенцев из других губерний, и в 1914 году составило 4 221 человек. К этому времени фанатизм сменился мирным сосуществованием с православными. Никаких враждебных и, тем более, завоевательных намерений против православных раскол к началу XX века уже не питал. Но это - враг домашний, старый знакомый, который сам собою начал выдыхаться с распространением какого бы то ни было книжного образования.

Опасность грозила с другой стороны: от распространяющегося сектантства, которое никогда не было свойственно православию. Душа русская, проникшаяся церковностью, умела находить в ней духовное утешение, духовную сладость, и это застраховывало простой народ от заражения различными ересями и лжеучениями. В России секты были насаждены извне. Иностранное происхождение в России протестантских и иудейских сект явственно и наукой доказано. Эти секты не имели никаких точек соприкосновения с православием, были проникнуты крайней степенью враждебности и ненависти к православию, к православной церкви и ее духовенству.

Сектантство стало распространяться на Кавминводах с 60-х годов XIX века. А к началу XX века стало основной проблемой для православных миссионеров. Число зарегистрированных сектантов колебалось от 450 человек в 1895 году до 581 человека в 1914 году. Сюда входили хлысты, жидовствующие, баптисты, молокане, новоизраильтяне, толстовцы, иеговисты. Но точное их количество, а особенно хлыстов и им подобных, установить было крайне трудно, так как секты эти были тайными, а последователи их отличались «притворным и лукавым усердием к храму». Они не признавали своего уклонения от православия. К священникам относились почтительно и с уважением. Поэтому вести с ними беседы об их заблуждениях можно было лишь тогда, когда удавалось уловить их в преступных деяниях (богохульных разговорах с православными). И при крайней их осторожности такие случаи все же представлялись, хотя и редко.

На свои радения хлысты собирались поздно ночью накануне церковных праздников, когда священники, по их мнению, не могли помешать их собраниям. Но в документах мы находим свидетельства того, что зачастую священники, жертвуя своим отдыхом и здоровьем, вынуждены были посещать эти сборища и призывать заблудших к покаянию. Вот что писал о таком случае благочинный отец Павел Бартенев в одном из своих отчетов: «По целым часам пришлось сидеть в уличной грязи, подслушивая беседу хлыстов, а потом явиться и в сборище их. При посещении хлыстов они дали мне обещание впредь не собираться и никакой вражды к церкви не иметь. (Не отказались бы они и от публичного покаяния, но сделали бы это также неискренне). После этого был составлен акт, но отношение станичного руководства и атамана было очень халатным, поэтому должного надзора за тем, чтобы хлысты не составляли сообщества, не было». Поэтому хлыстовство долгое время не могли искоренить полностью, хотя общества их пришли в упадок. К началу XX века теряют свою силу молокане. И всегда главным оружием у священников в борьбе с сектантством являлась только проповедь слова Божьего.

В начале XX века особую силу набирают баптисты разного толка. Распространению баптизма во 2-м благочинии способствовало несколько причин, в том числе: вытеснение штундистов из южных губерний, которые вследствие этого устремились на Кавказ с тем, чтобы сохранить свою религиозную свободу; многочисленность немецких поселений, где вместе с колонистами проживали и православные, также влияла на восприятие сектантских идей последними.

Баптисты вели широкую пропаганду не только среди православных, но и среди молокан, хлыстов и других сектантов. А так как влияние этих сект ослабевает, то многие, особенно молодые их последователи, переходили в баптизм, что приводило к открытой вражде между баптистами и представителями иных сект.

Баптизм стал самой влиятельной и воинственной сектой на Северном Кавказе. Баптистские «благовестники» даже высших чинов часто посещали Терскую область.

В 1906 году баптистское общество Пятигорска приобрело дом на базарной площади за 27 тысяч рублей. Повсюду они расклеивали объявления с приглашением на субботние собрания, всегда в 8 часов вечера. Таким образом, баптисты решились начать открытую пропаганду своего вероучения. Но причт Спасского собора счел своим долгом посетить эти собрания и обличить ложные мудрования относительно крещения младенцев, храмов и т. д. На одной из бесед выступал бывший епархиальный миссионер отец Иоанн Кормилин по вопросу о церкви. Его проникновенная и убедительная речь привела сектантов в такое замешательство, что на следующий день ему не разрешили говорить, несмотря на то, что он просил у них «слово» во имя Господа Иисуса Христа.

Это обстоятельство побудило соборный причт открыть самостоятельные миссионерские беседы в местной церковно-приходской школе. Объяснительное чтение Евангелия на русском языке, обстоятельное исследование назначенного предмета, главным образом на основании слова Божия, объяснение спорных и сложных вопросов очень заинтересовало горожан, не исключая интеллигенции. Слушателей собиралось каждое воскресение очень много, включая сюда сектантов. Каждая беседа превращалась в жаркую дискуссию между православными и баптистами. Эти беседы были одинаково полезны для тех и других, так как ясно открывалась истина в положительном учении Священного Писания.

В епархии регулярно проводились курсы для приходских священников с целью ознакомления пастырей с приемами противосектантской полемики. Так, в июле 1914 года, по благословению Его Преосвященства Преосвященнейшего Антонина, епископа Владикавказского и Моздокского, на средства Михаило-Архангельского братства были устроены во Второ-Афонском монастыре близ Пятигорска краткосрочные миссионерские курсы. Проводил их епархиальный миссионер отец Виктор Тихвинский.

Таким образом, можно сделать вывод, что православная миссия на Северном Кавказе в борьбе с сектантством преследовала следующие цели: 1) познакомить православных возможно полнее с догматическим и нравственным учением православной церкви; 2) оградить их от соблазнов сектантской пропаганды; 3) показать наглядно ложь сектантского вероучения; 4) увеличить число специальных борцов против сектантов.

Опыт прошлого всегда ценен, особенно в практическом отношении. Ни для кого не секрет, что на протяжении многих десятилетий наша церковь была лишена возможности выйти за ограду с проповедью христианства, и почти три поколения были для нее потеряны. Теперь есть возможность восполнить эту потерю. Мы много говорим о необходимости религиозного воспитания и образования - растет количество православных учебных заведений, но основная масса россиян остается все же вне православия.

Многие ищущие души, пробираясь вслепую, часто попадают в сети врага рода человеческого, расставленные сектантами различного толка. Поэтому задача наших миссионеров - стать поводырями для них. Не ждать приглашения, но самим бесстрашно вступать в открытую полемику с сектантами, вести борьбу за каждую душу. Приложить усилия для подготовки специальных кадров, умеющих вести дискуссию с сектантами и раскрывать всю полноту истины Христовой тем, кого еще возможно спасти и вернуть в лоно нашей матери Церкви.