Украинские события поставили много вопросов не только перед государственными структурами России. Майдан стал сильным вызовом русскому национализму и его будущему.

Неоднородные по своей структуре и взглядам, националисты не смогли сформулировать в своей среде и единой позиции по поводу смены власти в Киеве, и отношения к ней. Неожиданный на первый взгляд, такой теперь уже очевидный факт понятен, если учитывать, что националистическое сообщество в России состоит из множества совершенно разных групп, у которых порою гораздо больше различий, чем объединяющих элементов.

Ещё со времён «Памяти» и РНЕ в данной среде никогда не было единства. Дело здесь, конечно, не только в постмодернистском «возрождении родных традиций» в виде неоязычества и конфликте его последователей, православных и атеистов, или спорах об определении «русскости» или других так отнимающих драгоценное время словесных баталий. Сами такие споры чаще всего оказывались ширмой для амбиций стремившихся стать лидерами личностей.

Матрица внутреннего конфликта из-за необходимости выбора между сотрудничеством с государством, не слишком заботящимся о русских интересах, и борьбой с ним в союзе с отнюдь не радетелями русского народа сохранилась ещё со времён Гражданской войны. Её актуальность подчёркивает появление в медиа-пространстве практически официальной версии событий, озвученной в «Биохимии предательства». И именно это главное противоречие никак не удаётся решить сколько-нибудь приемлемым для остальных способом ни одной из националистических сил России.

Если же рассматривать их лидеров, то в плане личного влияния можно лишь указывать их разную степень значимости, не говоря о наличии какого-то одного безусловного авторитета, способного своей харизмой сплотить вокруг себя большинство активистов. Нет такой серьёзной консолидирующей силы и ни у одной организации. И если есть какие-либо господствующие настроения среди националистов, то это скорее недоверие к любым сколько-нибудь заметным фигурам и организациям, как рассорившихся между собой, так и дискредитированным кропотливой и нацеленной работой против них.

Своеобразным символом всего этого клубка противоречий является личность руководителя так называемого «Русского легиона» Евромайдана Романа Стригункова. Его идеологические поиски - от ЕСМ и РНСД до партии «Новая сила» - показатель отсутствия той самой национальной идеи, которая должна обладать необходимой силой, чтобы сплотить если не всех, то очень многих. Можно скептически относиться и к Стригункову с его «Русским легионом», и к таким пропагандистам отделения Черноземья, Кубани и Ставрополья от России, как «Соборная Украина» с фарсовой фигурой её руководителя Маши Баст (бывшей до некоторого времени правозащитником и адвокатом Евгением Архиповым), но наличие русских националистов, сражавшихся на киевских улицах с «Беркутом» в одних рядах с украинскими националистами «Правого сектора», - очевидный факт, от которого никуда не деться.

Кто-то из этих русских принадлежит к числу футбольных фанатов украинских клубов, кто-то специально, подобно Стригункову, приехал на Майдан для участия в протестах и столкновениях. В любом случае, какая-либо поддержка русскими националистами последователей откровенных ненавистников русских и России Шухевича, Коновальца и Бандеры, многие из которых вдобавок были боевиками, сражавшимися с российской армией в Абхазии, Приднестровье, Осетии, Чечне, выглядит для стороннего наблюдателя самым очевидным показателем настоящей разрухи в головах, царящей в националистической среде.

Скандальное заявление «Северного Братства» 2008 года говорило о том, что необходимо приобретать боевой опыт, воюя на любой стороне российско-грузинского конфликта. Теперь же многие русские националисты в сложившейся сейчас ситуации открыто поддерживают Евромайдан, несмотря на то, что он уже приобрёл отчётливую антирусскую направленность. Нереализованный на территории России конфликтный, протестный потенциал, «антисистемность», протестный характер мировоззрения, желание быть причастным к тому, о чём на родине можно только мечтать, романтические мечты о «белом европейском братстве» - всё это привело немалое количество крепких и не очень русских парней не только но Майдан, но и прямиком в «Правый сектор».

Когда же такой путь в той или иной степени одобряют такие авторитетные фигуры, как, например, Роман Зенцов, порыв одиночек вполне может стать потоком добровольцев. Мнение маргиналов вроде Широпаева или Лазаренко, старательно показанное в нашумевшей «Биохимии предательства», так и могло бы остаться среди микрогрупп их сторонников. Однако, когда в поддержку Евромайдана высказываются такие заметные в националистической среде фигуры, как политики Валерий Соловей и Юрий Горский, музыкант Роман Неумоев, не только происходит выплёскивание направившимися на Майдан под их влиянием «закупоренного» российскими реалиями протеста, но и региональный сепаратизм под маской «антиимпериализма» становится в один ряд с обретающими определённую популярность идеями, получая естественных союзников в лице того же раскрученного, немного демонизированного российскими медиа, но имеющего не раз проговоренную антироссийскую позицию и экспансионистские планы на прилегающие к Украине территории РФ Яроша.

Конечно, ставшая уже знаменитой агиткартинка с благодарностями от «Правого сектора» неверна насчет более чем половины организаций русских националистов, упомянутых в ней за поддержку. Однако наличие симпатий этому образованию из многих украинских ультраправых организаций среди аналогичных по политическим взглядам российских структур не подвергается никакому сомнению. Как и то, что в ситуации протестов против победившего Евромайдана в русских городах Украины из-за боязни за сохранение жизни, национальной идентичности и остатков социальных гарантий такая поддержка выглядит просто предательством своих.

Пути развития украинских событий зависят от множества факторов. И если Крым представляется на данный момент вставшим на путь полного доминирования России в этом регионе, то именно судьба земель Новороссии, запестревших российскими флагами на массовых выступлениях против обладающей сомнительной законностью и легитимностью новой украинской власти станет во многом ключевой для русского национализма. При вполне вероятном «инерционном» сценарии юго-восток Украины, оставаясь её территорией, будет испытывать сильное влияние левого национал-сепаратизма по образцу, например, той же Euskadi Ta Askatasuna, и постсоветского проекта евразийской интеграции.

Идеологический ответ на такую тенденцию, дееспособность активистов русских националистических организаций и их лидеров и степень их участия в судьбе соотечественников во время Русской Весны могут стать решающими факторами в судьбе не только этих структур, но и всего националистического движения. Ключ к созданию Новой России может очень символично лежать в Новороссии. На данный момент яркими действиями и заявлениями запомнились лишь активисты местных русских националистических структур, а в России - разве что организаторы митинга «Русские за русских» в Москве да также некоторые российские движения, вполне лояльные действующей власти. При этом следует констатировать, что украинская «мягкая сила» Кремля («Украинский выбор») оказалась абсолютно недееспособной, и тяжесть борьбы за свою идентичность должны вынести сами русские юго-востока за счёт своей способности к самоорганизации.

Поэтому уже в ближайшее время украинские события кардинально поменяют картину националистического сегмента российской политики не только из-за отношения к ним, но и за счет образца вполне реальной и уже идущей борьбы за само право русских быть русскими во внезапно ставшими столь враждебными социально-политических и экономических условиях отнюдь не чужой нам соседней страны.

Сергей Простаков  

Материал распечатан с информационно-аналитического портала "Евразия" http://evrazia.org
URL материала: http://evrazia.org/article/2475