ЕВРАЗИЯ :: Братва мутит грамотно

Сетевая стратегия для достижения каких-либо целей предполагает создание организаций и структур прежде всего не по административному (иерархическому, «армейскому») принципу, а с использованием более децентрализованных и гибких форм организации социума. То есть в борьбе политических, экономических или военных сил задействуется целая сеть различных организаций, каждая из которых преследует свою цель, но вместе они двигаются в заданном направлении.

Государство в борьбе с мощной сетевой структурой, которую из себя представляет криминальное сообщество, применяет старые командно-административные методы – то есть с сетью борются организации, построенные не по сетевому принципу.

Классический пример подобной стратегии – древнейшая игра в шахматы, когда абсолютно различные по типу перемещения и силовым характеристикам фигуры двигаются в игре в рамках единой схемы, выполняя общую задачу. Сетевую войну можно сравнить с шахматной стратегией, ведь даже цели схожие - загнать ключевую фигуру противника в угол, лишить способности манёвра, вынудить к капитуляции.

Социальные структуры, политические и силовые группы, построенные по сетевому принципу более гибки, мобильны и адаптивны, чем структуры вертикально-иерархические.

Пожалуй, одной из самых древних сетевых структур является организация преступного мира. То, что со стороны кажется хаотичным, является хорошо отлаженной системой – механизмом передачи опыта, преемственности традиций и системы власти внутри преступных организаций.

Даже наблюдается такая закономерность: чем более развито и цивилизованно общество, тем более сложен, богат обычаями и традициями его преступный мир. Причём структура власти организованной преступности очень сильно разниться от страны к стране. Во многих европейских странах право на власть внутри преступных сообществ передается по наследству. Там правят небезызвестные «семьи», прославленные западным кинематографом. В России организованная преступность имеет вождистский характер. Во главе становятся лидеры, выбираемые на коллективных «сходняках» уголовной верхушки - «воров в законе».

Совсем другая система власти внутри китайской мафии (триады). В отличие от других стран, во главе преступного клана там может стоять только человек, ни разу не попадавший в поле зрения правоохранительных органов. Сравним это с отечественной традицией: «воры в законе» почти всегда широко известны, соответственно, по вожакам преступного мира легко ударить, лидера же китайского преступного клана нужно постараться еще найти.

В основе всех систем преступных сообществ лежит четкое деление преступности на «правильную» и «неправильную». Первая подчиняется сложившимся традициям преступного мира, увязана в систему групповых и клановых отношений. Вторая криминальным сообществом не управляется, здесь практически все идет в нарушение его традиций (в российском жаргоне это явление обозначается метким словом «беспредел»).

Тюрьмы и другие места заключения – это территория государства профессиональных преступников, где производится суд и расправа над теми, кто не соответствует уголовному моральному кодексу и ему не подчиняется. Именно за решеткой в течение десятилетий сложилась система незримого государства, имеющая крайне гибкую и мобильную структуру. У него нет границ, государственных институтов и официальных документов, но имеется вполне реальная власть, жесткая тоталитарная идеология и даже своеобразная финансовая система, а также развитые коммуникации. Этот организм настолько силен, что уголовному миру порой удается во многих лагерях и тюрьмах взять власть в свои руки.

Такое явление преступной жизни именуется «черной» зоной – в этих местах лишения свободы, разумеется, существует официальная администрация, охрана, но реальная власть находится в руках «блат-комитетов» - так иронично называют уголовники свои коллегиальные органы. Порой их власть оказывалась настолько сильна, что над местами заключения, где правит «блат-комитет», демонстративно поднимали черный флаг.

Каким же образом преступному миру удается взять власть в изолированной зоне, где вся жизнь человека, казалось бы, находится под полным контролем? Это происходит именно благодаря гибкой сетевой структуре преступного мира, пускающего, когда надо, в ход любые методы: угрозы, подкуп, шантаж, силовое давление.

Вожди уголовников владеют главным секретом власти: контроль над человеческим сознанием (идеологическая мотивация), подкрепленный угрозой насилия, позволяет держать в подчинении целые массы. А контроль над массами уже означает реальную власть. Тот же, кто имеет реальную власть, может вступать в дипломатические отношения с другими силами, например, шантажировать администрацию лагеря угрозой организовать беспорядки, если та не выполнит какие-либо условия. Под маркой этой власти можно собирать дань с серой «мужицкой» массы арестантов («на общее дело») и подкармливать ей бойцов и верхушку преступного мира.

Такая система преступного мира, сформировавшаяся в местах заключения, автоматически перекидывается на жизнь за их стенами. Криминал пытается воплотить свои правила в жизнь и на воле: в каждом городе и в каждом районе выбирается «смотрящий» - представитель преступного мира, который должен следить за порядком на вверенной ему территории (дабы не было «беспредела»). Каждый уважающий себя жулик должен отдавать с кражи долю «на общак». В смутные 90-е годы это правило было распространено и на всю коммерческую деятельность. Вожди организованной преступности стали «ворочать» огромными суммами.

Хотя сейчас преступный мир значительно потеснен (его место заняли силовые группировки - милиция и другие), тем не менее он сохранил контроль над значительными сферами, зачастую уже под видом легального бизнеса. Естественно, осталась за ним и поле преступного бизнеса.

Государство в борьбе с этой мощной сетевой структурой, которую представляет из себя криминальное сообщество, применяет старые командно-административные методы – то есть с сетью борются организации, построенные как раз не по сетевому принципу: милиция, прокуратура и другие иерархические ведомства. И именно поэтому преступный мир, как это кажется, непобедим – он гибче и мобильнее, чем традиционные государственные структуры.

Примеров приспособляемости криминальных и полукриминальных структур можно привести множество. Ведь всякая структура, которая испытывает сильное и постоянное давление, не может в течение длительного времени существовать как жесткая централизованная система. Она вынуждена распадаться на фрагменты, мимикрировать, в противовес директивному управлению вводить коллегиальное, просачиваться в смежные структуры. По схожему принципу по всему миру действуют партизанские движения, подпольные антиправительственные силы.