ЕВРАЗИЯ :: «Королевство маловато, разгуляться негде»

В то время, как доминирующими акцентами общественно-политической риторики власти становятся доступные и популярные темы повышения уровня жизни и краткосрочной материальной отдачи в пользу населения, на высоком экспертном уровне с возрастающей остротой звучит совершенно другой вопрос. И в противоположность гуманитарному популизму официальной пропаганды, без устали транслирующей образ Дмитрия Медведева в обнимку с новорожденными младенцами, этот второй вопрос поистине фундаментален.

Для глубоко и в национальном ключе мыслящих людей вопрос о том, следует объединяться или нет, сегодня не стоит. Безусловно, объединяться необходимо.

Речь идёт о стратегическом формате России в глобальном контексте, о её границах, о новой русской геополитике. И если для кого-то данный вопрос далёк и невнятен, то геополитик Александр Дугин настаивает: от того, как будет Россия позиционировать себя на международной арене, в какой геостратегический образ она спроецирует себя, напрямую зависит дальнейшая судьба всего нашего общества.

Эта тема была в очередной раз поднята в эфире радио «Эхо Москвы» в преддверии Нового года. И это обстоятельство является знаковым – в период подведения итогов и построения планов на будущее именно об этом следует говорить в первую очередь. В пику тем, кто спешит ляпнуть: «всё – у нас теперь нормальная страна, и мы тут теперь будем нормально жить, и ничего особенного этим сказать не хотим», Дугин утверждает: Россия должна расширяться, её формат должен быть пересмотрен. Если мы уже сегодня не отдадим дань нашему имперскому архетипу, наша жизнь никогда не будет достойной.

Благо, в споре с теми, кто привык постоянно оглядываться на Запад, у евразийцев сегодня имеется весомый козырь: сама Европа идёт по пути интеграции своего «большого пространства». Аналогии между европейским настоящим и евразийским будущим и стали осью дискуссии в рамках программы Матвея Ганапольского «Клинч».

Отвечая на вопрос о том, применимы ли к России и её окружению рецепты региональной интеграции по принципу Евросоюза, Дугин заявляет: «С моей точки зрения, России, безусловно, надо выходить за собственные границы и объединяться со странами СНГ, по крайней мере, со странами ЕврАзЭС и ОДКБ, а в перспективе и со странами СНГ в единое государство – по модели Евросоюза. Только с учетом нашей специфики, с учетом наших особенностей. Мы когда-то жили с этими странами, с этими народами в составе единых государств – с разными идеологиями, и в царское, и в советское время, и объединены между собой близостью не меньшей, чем европейские народы, а то и большей гораздо. Поэтому Россия, безусловно, должна создавать новый тип границ».

Причём делать это нужно незамедлительно, и Дугин поясняет, почему: «В будущем, ближайшем будущем, в качестве субъекта мировой политики может действовать только большое пространство. Европейцы, которые стреляли друг в друга – французы, германцы - сколько войн было, междоусобиц, какие там есть бедные страны – Португалия, Греция или Румыния, которые на самом деле совершенно не живут по стандартам Голландии, Швеции, или Германии – они осознают очень важную вещь, что если Европа хочет оставаться геополитическим игроком, надо объединяться. Точно так же, если Россия хочет сохраниться в качестве игрока, субъекта геополитики XXI века, эта интеграция необходима».

Однако, в процессе объединения нескольких государств в единое образование неизбежно встаёт вопрос о равноправии входящих в него членов, о справедливом распределении власти. В данном контексте экономическое и военное превосходство России над своими соседями бросается в глаза, и на первый взгляд возражения ведущего по поводу разительного отличия в этом смысле Европы от Евразии кажутся справедливыми. Однако, миф о необходимом политическом паритете стран-участников макро-образования легко развеять. Сила голоса тех или иных членов союза должна быть не равнораспределённой, а пропорциональной.

И тут на помощь Александру Дугину приходит депутат Сергей Марков, который демонстрирует, что сама Европа, столкнувшись с негативным опытом равного распределения силы голоса и права каждой страны-участницы на блокировку решений Евросоюза, готовится перейти на пропорциональную систему: «Без сомнения, конечно, союз равных государств невозможен. Именно поэтому Евросоюз трансформируется. Они прекрасно понимают, что жить в ситуации, когда одна маленькая страна - Люксембург или Польша, может заблокировать жизненно важный договор – это неработающая структура. И они от нее отказываются. Во-первых, вводится голосование квалифицированным большинством - таким образом, что одно государство уже не сможет заблокировать путем вето общее решение. И второе - вводится такой принцип голосования – там есть два ключа, два большинства квалифицированных должно быть – одно – большинство стран, а другое – большинство населения. И в этом смысле голос крупных стран будет значить больше, чем голос маленьких стран».

Совершенно очевидно, что попытка спроецировать западную логику индивидуалистического гуманизма на плоскость межгосударственных отношений терпит на практике крах, и даже в самой Европе органицистский подход обнаруживает себя как единственное эффективное решение. Что уж говорить о Евразии, для которой стереотипы западного мышления никогда не были определяющими.

Александр Дугин даёт свой рецепт интеграции по-евразийски: «Интеграция должна иметь несколько уровней. Есть идеологический принцип - общность судьбы, геополитическая конкуренция большого пространства. Вполне прагматическая и одновременно отдающая дань прошлому и будущему. Есть второй уровень – уровень демократического фасада – безусловно, это должно быть объединение на добровольной основе, исходя из суверенного решения всех участников этого процесса. То есть, в данном случае, речь идет о совершенно демократическом процессе. И третий уровень – баланс реальных сил - экономических, военно-стратегических, геополитических, транспортных – между ними.

Где-то есть симметрия - с точки зрения волеизъявления одинакового - полная симметрия, полное равенство, если угодно - которое тоже будет отражено в определенных процедурах принятия решения в этом сверхгосударстве. В других случаях, в случаях баланса сил, конечно, будет определенный диспаритет – диспаритет по факту. И при этом этот диспаритет, то есть, большее значение России, будет, на мой взгляд, постепенно сменяться в пользу перераспределения и включения в процессы экономической модернизации, социального развития также остальных частей вот этого сверхгосударства. То есть, этот диспаритет будет по факту сокращаться.

Но на первых этапах, конечно, флагманом объединения и инстанцией, где будут вырабатываться фундаментальные основополагающие решения, будет Россия. Таким образом, мы имеем дело, конечно, не с простой копией Евросоюза, а с некоей адаптацией этого принципа, по которому объединяются европейцы, к нашим историческим, культурным, социальным, экономическим, стратегическим условиям. Это может быть в форме конфедерации определенной – двигаться в сторону конфедерации, а может в переходном периоде оставаться союзом независимых государств. Но уже в качестве действительно единой политической единицы».

Подводя итог всему сказанному, следует подчеркнуть: для глубоко и в национальном ключе мыслящих людей вопрос о том, следует объединяться или нет, сегодня не стоит. Безусловно, объединяться необходимо. И для России это должно быть вопросом ещё в меньшей степени чем для Европы, которая, казалось бы, уже давно порвала с имперскими традициями. Для нас же отказ от этих традиций никогда не носил программного и исторически оправданного характера. Так что, сказав «А» (Россия – суверенная, успешная и влиятельная держава), просто необходимо сказать «Б» (Россия должна развиваться на имперских принципах).

Вопрос стоит сегодня по-другому: кто и как будет осуществлять сегодня интеграционный проект?