В статье, посвященной ситуации в российском кинематографе, мы определили, что главнейшими его проблемами являются отсутствие собственного смысла и подконтрольность западным ценностям и смыслам, вследствие чего он теряет свою самобытность. Однако, можем ли мы говорить, что ситуация безнадежна, и тенденции к деградации распространились повсеместно на все искусство в целом? Остались ли люди, которые несмотря на мощнейшее давление проамериканской постмодернистской псевдокультуры отстаивают свое право на высказывание, творцы, ищущие мысли и смысла и стремящиеся донести их до общества?

Невероятно трудно быть интеллектуалом и сохранять популярность своего имени у «мировой общественности». Один из таких людей - кинорежиссер Ларс фон Триер, чье творчество нам и хотелось бы здесь рассмотреть. Чтобы проследить за развитием мысли режиссера и понять глубинные смыслы его творений, начинать нужно, безусловно, с самого начала - с его первой трилогии «Е»: «Европа». Названия всех трех фильмов из нее начинаются с буквы «Е» - «Элемент преступления», «Эпидемия», «Европа», - все киноленты посвящены одной и той же тематике: это попытка проникнуть в суть болезни, постигшей современное западноевропейское общество.

Сюжет первого фильма не привязан к определенному месту - события разворачиваются в некоем топосе, именуемом «Европа». Главный герой, детектив Фишер, подвергается сеансу гипноза, переносясь в своих воспоминаниях на родной континент из Каира, где он живет, скрываясь от наваждений и болезненных ощущений, испытываемых им при пребывании на родине. Хочется отметить удивительное совпадение - именно в Каир переехал Рене Генон, избегая прямого контакта со ставшим антитрадиционным и бездуховным Западом. Однако наваждения продолжают преследовать героя и в Египте, потому доктор вводит его в состояние гипноза, чтобы тот заново прошел через мучения и избавился от них. Протагонист-детектив, используя современную методику раскрытия преступлений, должен распутать дело о маньяке, убивающем девочек, продающие лотерейные билеты (которые, в свою очередь, являются символом потребительства, разлагающего душу).

Согласно предложенной методике, следователь должен вжиться в образ преступника (в нарочно создаваемой болезненной атмосфере фильма антагониста тянет называть, скорее, психически больным пациентом, которого необходимо вылечить). Вскоре к Фишеру присоединяется и сопровождает его повсюду женщина, которую играет актриса из Мьянмы. Союз этих персонажей как бы символизирует союз Европы и Азии, который необходимо заключить для спасения от неминуемой гибели первой. И это несомненно произойдет, убеждает нас в этом весь видеоряд - облупленные комнаты, грязь, мусор, постапокалиптическая атмосфера…

Нет, это не внешнее состояние Европы - внешне она процветает, обогащается… Триер вглядывается и проникает во внутреннюю сущность разрушающейся, разлагающейся, находящейся в глубокой депрессии Европы. В монологах героя часто повторяется имя «Европа», как имя любимой. Триер, безусловно, любит свою родину, он чувствует ее боль, агонию. Сюжет возвращения героя домой символичен - это возвращение блудного сына к умирающей матери.

Следующий фильм трилогии интерпретирует эту тему несколько иначе. Два сценариста пишут сценарий к фильму об эпидемии, где врач-одиночка ищет пути спасения вымирающего человечества. Врач-идеалист пытается помочь больным, не подозревая, что сам распространяет инфекцию. Когда в конце истории сценаристы представляют за ужином работу продюсеру, на ужин приходит гипнотизёр с молодой женщиной. Женщина под гипнозом переживает и пересказывает ужасные сцены истории, изложенной в сценарии. Причем болезнь, охватившая современный мир, не является новой или неизвестной - это обыкновенная чума, которая ознаменовалась, как и когда-то в средневековой Европе, появлением «Крысиного короля» - связанных хвостами крыс. Только на этот раз имеется ввиду чума, охватившая умы человечества - в фильме показывается натуральная болезнь, подразумевающая болезнь внутреннюю, духовную.

И наконец, заключительный фильм трилогии, «Европа» - очень постмодернистская по своему киноязыку работа. 1945 год. Германия. Страна оккупирована войсками союзников. Всё население находится под пристальным наблюдением. Молодой американец с немецкими корнями Леопольд Кесслер приезжает в Германию и устраивается на работу проводником на железнодорожном экспрессе. Он влюбляется в немецкую девушку, тайно связанную с подпольной нацистской организацией «Вервольф» (Волк-оборотень). В этом фильме Триер погружается в историю сердца Европы - Германии, захватывает своим вниманием ее мифические и мистические стороны, обращаясь к персонажам из германской мифологии.

Глубоко символично последнее событие в фильме - гибель поезда, который взрывают партизаны. Этот поезд и есть Германия. Он движется по всей стране, в нем самые разные люди: военные, бизнесмены, террористы, евреи, оккупанты, нищие, безработные. Все они - своего рода немецкое общество в миниатюре. Главный герой, пробегая по вагонам поезда говорит: «Я и не знал о существовании этих вагонов». Эти вагоны с нищими, голодными людьми - другая Германия, о которой не подозревал наивный американец. Весь этот поезд, в котором каждый человек по-своему искалечен войной, историей, должен погибнуть, утонуть. Он символизирует Германию, которой предстоит нелегкий и очень болезненный путь.

Сами европейцы в процессе войн, революций, установления тоталитаризма не просто потеряли себя, но, что самое страшное, - не имели возможности осознать факт этой потери. Этого же не понимает молодой американец, который в самом конце фильма проходит по поезду победным шагом, шагом захватчика, колонизатора. Но не суждено ему долго властвовать поездом компании Zentropa - он погибнет, утаскиваемый на дно тонущим поездом, как погибнет Америка, думая, что властвует миром.

Примечателен тот факт, что во всех фильмах трилогии присутствуют сеансы гипноза. В первом фильме в гипноз вводят главного героя, который в бессознательном состоянии видит сущность нынешнего положения вещей, во втором - девушку, которая, будучи опять же в бессознательном состоянии, предрекает человечеству чуму, становящуюся в итоге реальностью. В третьем с самого начала в гипноз вводят самого зрителя - когда поезд едет, перед глазами мелькают шпалы, и таинственный голос погружает нас в сон. Режиссер таким образом предлагает зрителю, в первую очередь европейскому, задуматься, углубиться в себя, отбросить привычные формы мышления и увидеть, как ужасно в сущности то, что ныне творится с Европой. Люди Востока понимают это, потому Триер, который признает и раскрывает все это, может по праву считаться человеком-носителем смыслов, истинным европейским (в положительном смысле этого слова) интеллектуалом, который не поддастся на ухищрения и давление западного влияния.

...А теперь слушайте наш голос. Он поможет вам перенестись в Европу и станет вашим проводником… Сейчас я буду считать от одного до десяти. При счете десять - вы уже в Европе… Я говорю: десять!

Под мерный стук колес нашего экспресса перед вашими глазами сменяются эпохи и лица. Горы переходят в равнины, леса перерастают в поля. Поколения сменяют друг друга, вырастая из вечности. Перед вашими глазами Европа. От Москвы до Мадрида стоят строем стражи времен и событий. Мы познакомим вас с ними.

Из тумана вырастает нечто величественное и едва уловимое, вы силитесь разглядеть, но тщетно, оно вновь пропадает, но держит вас в напряжении ожиданием своего появления вновь… Не отрывайте глаз от окна, Европа открывается каждый раз лишь на мгновения. Она прячется в улыбке героев, в строках поэта, в блеске штыка и белизне античной статуи, в руках рабочего и в стане монаха, в полете пули и в застывшей стати готического собора. Не проглядите нашу Европу. Итак, мы начали свой путь, который длится уже века.