Дипломатические баталии последнего времени с участием России превратились в своеобразный новостной сериал. Все мы следим за развитием его сюжета – кто равнодушно, кто с замиранием сердца, кто с гордостью, а кто – с горечью. При этом сама российская власть хочет выглядеть в своей роли бодро, по-спортивному. Она «глубоко возмущается», «стремится не допустить», «жёстко реагирует». Слова сладки, но так ли хорошо обстоят дела на самом деле? Да и что это вообще за поле, на котором действуют Россия и её конкуренты, и о чём, собственно, идёт спор в дальней перспективе?

Формулировки Кремля по этому поводу как всегда обтекаемы, если не сказать бессодержательны. «Поддержание равновесия», «баланс сил», «глобальная безопасность», - говорит власть, а «советники» и «аналитики» толкуют: баланс сил в глобальном масштабе, планетарная безопасность - никогда при этом не называя стран. В лучшем случае речь идёт об «отдельных представителях Запада», которые своими волюнтаристическими жестами ставят «хрупкое равновесие» под угрозу.

При этом реальные достижения, даже в рамках чётко обозначаемых приоритетов, отсутствуют. Конечно, можно быть гордым уже хотя бы тем, что по сравнению с горбачёвско-ельцинской эпохой российская власть хоть что-то кому-то сподобилась возразить, связать несколько слов так, что получилось возражение. Но фактически все противостояния – от Ирака до Косово – проиграны. Под ударом Иран, вот-вот из-под носа утянут Украину и Грузию – что дальше? Если кто-то думает, что продолжения не последует, он наивен.

История российской политики последних десятилетий – это история поражений. Поражений – да, но перед лицом кого и в пределах чего? Если российское руководство и российское экспертное сообщество на этот вопрос ответить не торопятся, то, обратившись к экспертам западным, мы найдём обильный материал для анализа. Наряду с такими видными теоретиками геополитического процесса как Збигнев Бжезинский, свою летопись войны континентов пишет американский политический эксперт, основатель влиятельнейшего аналитического центра «Стрэтфор» Джордж Фридман. В статье с говорящим названием «К вопросу о гибели России» он однозначно рассматривает весь внешнеполитический процесс постсоветского периода как геополитическую агонию России под натиском сил Запада, прежде всего США.

Вот как он формулирует политическое кредо для американского руководства: «Ни при каких условиях Россия не должна снова стать настолько сильной, чтобы превратиться в регионального гегемона, потенциально бросающего глобальный вызов. Клинтон и Буш-младший стремились систематически увеличивать американское влияние в той территориальной сфере, которую русские зовут своим «ближним зарубежьем»; одновременно эти два президента способствовали тому, чтобы естественный процесс экономического разложения России не прекращался. Если говорить точнее, они сделали так, чтобы слабость России создала вакуум, который и заняла американская сила».

И не только из слов Фридмана, но и из самого хода дел чётко видно, что руководство США придерживается этого направления неуклонно. Что касается России, то ей до осознания или, по крайней мере, до внятного озвучивания ситуации в столь строгих категориях, похоже, далеко. И, что самое существенное, это обстоятельство есть ещё одно серьёзное преимущество противника. Ведь игрок, не осознающий своих интересов, находится в заведомо проигрышном положении.

Получается, что на сегодняшний день главный вопрос стоит не о тех или иных конкретных политических эпизодах, но о самом политическом сознании – насколько Россия готова включиться в процесс последовательного отстаивания своего стратегического могущества? Причём, чем позже она будет приведена в состояние такой готовности, тем хуже для неё, поскольку наступление противника продолжается постоянно, и сейчас оно подходит к критической черте, фактически вступает в свою завершающую фазу, после которой непосредственное территориальное расщепление России станет делом времени.

«Неясно, – пишет Фридман, - есть ли у русских воля к тому, чтобы восстановить свой потенциал. Если Россия в состоянии сделать попытку вновь обрести силы, то сейчас наступило то самое время, когда это должно произойти. Еще год, и никакого шанса уже не представится. Может быть, уже и сейчас поздно. Впрочем, русским ведь и так мало что осталось терять. Здесь действительно тот самый случай: сейчас или никогда».

При этом он особо оговаривает, что естественное восстановление геополитических сил России – тоже дело времени, но гораздо более длительного. А при обычных темпах у неё практически нет шансов перед лицом напористых США: «Россия может восстановить свои силы, если дать ей время, но времени ей не дадут. Вашингтон намерен сделать неблагополучное положение Москвы необратимым».

Возникает вопрос: что перед лицом этих суровых реалий российское «неодобрение» вступления Украины и Грузии в НАТО и её «принципиальная позиция» по Косово? Ровным счётом ничего. Во всяком случае, никакого отношения к восстановлению потенциала, о котором говорит Фридман, это не имеет. Для того, чтобы включить сценарий, могущий привести к реальному изменению судьбы России, необходимо гораздо большее.